— Ничего, постараюсь объяснить, — непреклонно сказал Виктор Петрович и протёр повлажневшие очки. — А вы мне поможете, но только на русском языке. Если, конечно, хотите, чтобы с вас сняли подозрение.
Виктор Петрович указал Мешади на свободный стул, потом подошел вплотную. Тот смотрел снизу не мигая.
Такому красавцу с томными глазами должны нравиться русские девушки, подумал Чурилин. И он им тоже. И наверно, их у него было немало… Но попробуем.
— Мешади, ты помнишь русскую девушку, которую милиционеры забрали с вами вместе возле метро?
— Да, помню, её звали Лена, — с готовностью кивнул Мешади.
А он не так плохо говорит по-русски, подумал Чурилин. И ни разу не взглянул на старшего брата, прежде чем ответить, что было бы вполне естественно, если бы оба старались обмануть следствие.
— А отпустили её тоже вместе с вами?
— Нет… — Он неуверенно пожал плечами и только теперь посмотрел на брата. — Разве её с нами отпустили? Я думал, она раньше ушла.
— А что, красивая девушка, да? — спросил Чурилин.
— Да, очень, — заулыбался Мешади, хотя глаза оставались неподвижными.
Между прочим, парнишка наверняка колется, подумал Виктор Петрович, или курит всякую дрянь… О Господи. Такие молодые, а что с собой делают!
— Больше вы её нигде не встречали?
— Нет… — сказал Мешади и снова посмотрел на брата. — Она же не в Москве живёт. Говорила, муж поехал на вокзал за билетами. Они должны были уехать…
— А не сказала — куда?
— Нет, не сказала, — почти одновременно и с сожалением ответили братья Исмаиловы.
— Значит, зовут её Лена… — констатировал Чурилин. — А где хоть жила, не говорила? Или у кого остановилась?
— Рядом где-то, — пожал плечами Гасан. — Первый раз ко мне с мужем, а потом одна за сигаретами приходила…
Не густо, уныло подумал Чурилин. Хотя, если они оформляли в то время и в том районе временную регистрацию, найти их в принципе можно…
— Вы могли бы её описать?
Мешади даже зажмурился, предвкушая удовольствие восстанавливать образ девушки в своем воображении.
— Она такая… изящная, стройная… как кипарис.
Чурилин и Исмаилов-старший невольно переглянулись, заулыбавшись.
— …кожа белая-белая, а когда смущается — розовеет, — продолжал Мешали.
— Словом, я понял так: вы смогли бы её узнать, если бы встретили, — сказал Виктор Петрович.
— Больше мы её не видели, — вздохнул Гасан не без сожаления. — Такую видно издалека.
— Уехала, да… — сокрушенно вздохнул и романтичный Мешади.
— Ладно, — подвел итог Виктор Петрович. — Свободны… Вот ваши повестки, я их уже подписал.
Оставшись один, он какое-то время неподвижно сидел, глядя перед собой и упершись руками в стол.