Это известие было встречено всеобщим гулом неодобрения, который моментально затих, едва Каморин поднял руку вверх.
— Мы должны неукоснительно следовать закону, — сказал Павел Романович. — Мы не должны давать нашим оппонентам повод обвинять нас в нарушении наших основных установок и обещаний. И потому мы все сейчас должны разойтись и не создавать препятствия для движения уличного транспорта…
С этими словами он легко соскочил с трибуны-баррикады и тут же самолично начал ее разбирать, чем подал пример присутствующим…
Плохо приходится популярному политику в небольшом городе, где все его знают. Стоит с кем-то заговорить, как тебя тут же окружает толпа, прислушивающаяся к каждому твоему слову. Где уж тут поговорить по секрету или на личные темы.
Каморин проводил взглядом Нину. Уходя, она оглянулась на него, посмотрела пристально. В другой бы раз последовал за ней, догнал бы, взял за руку… И даже не в том дело, что нельзя, а скорее в том, что некогда.
Его ждут. Ждут те, кто полагает, будто они его заказчики. И он послушно играет, до поры до времени, роль их исполнителя. А когда они поймут, что он ведет собственную игру, — окажется слишком поздно. Он будет уже для них недосягаем.
* * *
— …Так что там вытанцовывается с нашими акциями? — спросили у Каморина за плотно закрытыми дверями директорского кабинета завода цветных металлов, за столом, уставленным яствами и откупоренными бутылками.
— Говорил уже. Московский банк «Куранты» находится под моим личным контролем. Ваши акции они купят. Сорок процентов, как и договаривались, за наличные. Никуда не денутся. Стоит только произвести небольшое, для профилактики, прореживание клиентуры… Банк средней руки, но это только на первый взгляд. Его клиентами состоят многие видные люди, которых можно всегда держать на крючке.
Присутствующие — директор завода и пара молодых людей с безукоризненными ногтями и прическами, дружно работающие челюстями, переглянулись.
Это и были заказчики братья Серовы, про которых говорили, будто только один из них родной, другой всего лишь двоюродный; они молча разглядывали Павла Романовича. Каморин думал, чувствуя их неприязнь, что в случае неблагоприятного развития событий он всегда может их арестовать как давно разыскиваемых правоохранительными органами. Если, конечно, они его не опередят. И не подошлют какого-нибудь отмороженного мокрушника. Он знал про них всё. В том числе адрес и фамилию московского хирурга, у которого они в свое время сделали пластические операции.
Павел Романович даже видел копию счета, выписанного по этому случаю.