— Он не появится, если Костя перестанет играть в романтику, — сказала Таня. — Ты ещё на дуэль их вызови… Только потом в суде твоё благородство не оценят… И условно расстрел не присудят. Для чего ты брал эту винтовку? Чтобы её у нас нашли?
— Я хочу, чтобы они знали, за что их убивают! — упрямо сказал Костя.
— Поймут! — махнула она рукой. — Ещё парочку подстрелишь, все поймут как надо… когда сопоставят, кого именно из боевых товарищей они теряют… Не в первый раз они этим занимаются, понял теперь? А значит, когда-нибудь должны были нарваться на такого, как ты, сколько бы веревочка ни вилась… Я правильно говорю? — Ее язык заплетался.
— Прекрати пить! — Валера резко отодвинул от неё бутылку.
— А если я лучше всего соображаю, когда выпью, а? Почему я должна молчать? Вот спроси у них, у своих друзей… Ты и трезвый ничего толком предложить не можешь, понял?
Митя взглянул на часы и включил телевизор. Там снова передавали последние известия.
Каморин выключил телевизор. Интересные закрутились события. Пожалуй, самое время взять братьев Мишаковых в оборот как следует. Ух, какие возможности дает удивительная похожесть братьев. Дух захватывает!
Он бросил взгляд на одевающуюся Ирину. Вот так посмотреть — хороша покупка, ничего не скажешь. А ночь если вспомнить — ничего особенного. Как будто одолжение делает. Замучаешься переворачивать с боку на бок — сама никакой инициативы, ни-ни. Интересно, получилось бы у них с Ниной? Хоть и верно говорят, что в чужом колхозе девки всегда слаще, но Нина — это Нина, пусть у этой вот — и брови, и плечи мраморные, и ухоженная вся… А почему, собственно, у них с Ниной может не получиться? Все получится, надо только дорожку к ней расчистить…
— Ты мне так и не сказал, какая у нас сегодня программа, — прервала его размышления Ирина. Он и не подумал встать из кресла, и тогда она, совсем уже готовая к выходу, демонстративно сняла с вешалки в прихожей свою шубку, неся ее на вытянутых руках, прошла по сияющему паркету через всю комнату.
— На-ка, поухаживай!
Он передернулся. Не оттого, что не понимал: за женщиной полагается ухаживать, тем более за такой — от того, что она по своей привычке общения с другими мужчинами, с ним тоже все пыталась быть сверху, командовать. Нет, с этой привычкой он покончит в первую очередь. Женщину надо воспитывать, прилаживать ее «под себя». А как же? Правда, умная женщина сделает вид, что сама под тебя подделывается, прилаживается… Но эта слишком, пожалуй, гордая. А, собственно, чем гордиться-то?
Каморин помог одеться ей, не мешкая больше оделся сам, обведя на прощание Иринину квартирку взглядом. Да, достойное он сделал приобретение, ничего не скажешь.