Ко мне подошел Джон, все еще с топором в руке.
— Сегодня у нас к обеду жареная рыба? — ухмыльнулся он.
— Надо открыть трюмы и узнать, сколько рыбы испорчено, — ответил я, — но прежде я хочу поскорее убраться из этих проклятых мест.
— Наша «Этоша» вела себя превосходно, — с лаской в голосе проговорил Джон.
— Корма сильно повреждена?
— Сильно. Мачты нет, шлюпки унесло, шлюпбалки изогнуты…
— А где Джим? Возьми штурвал, пойду узнаю, как команда.
— Команда! — нахмурившись, фыркнул Джон. — Ни один из матросов и пальцем не шевельнул, чтобы помочь мне. Они цеплялись за все, что попадало под руку, и молились за свои души, если только они у них есть.
Впервые я окинул взглядом наше судно. Разрушения были ужасающими даже там, куда достиг уже ослабленный удар волны: лебедки погнуты или поломаны, снасти в беспорядке разбросаны по палубе, краска местами сожжена будто паяльной лампой и клочьями свисала с почерневшего фальшборта… Перепуганные матросы все еще не решались разойтись по своим местам.
— Рулевой! — крикнул я.
Джим вяло вышел вперед.
— Черт возьми! — набросился я на него. — Ты не в доме для престарелых! Пошевеливайся!
Матрос мрачно поднялся на мостик,
— Курс юго-запад! — приказал я.
Штурвал завращался, и мы увидели извилистую кромку подернутого паром берега.
Джон некоторое время задумчиво смотрел на него, потом сказал:
— Первый раунд схватки с Берегом скелетов выиграли мы!
Мы пришли в Валвис-бей перед заходом солнца. Джон стоял рядом со мной на мостике. Едва милях в пяти к югу показалась узенькая полоса мыса Пеликана, вдающегося в море у входа в бухту, умеренный ветер с суши внезапно сменился резким северным, и это означало, что в течение ближайших дней огромные волны будут яростно штурмовать берег.
«Этоша» приближалась к бухте со скоростью в семь узлов.
— Если бы мы плыли на паруснике, — заметил Джон, — нас уже не было бы в живых.
Губы у него потрескались от ветра, на шерстяном свитере виднелись пятна соли и краски; мой друг выглядел крайне усталым — он так и не отдохнул после всех пережитых нами треволнений, все время оставаясь на ногах.
Сильный ветер с суши, сталкиваясь в открытом море с северным, гнал короткие, частые волны.
— Пятнадцать градусов право! — приказал я и одновременно поставил ручки машинного телеграфа на «малый вперед».
Солнце, лучи которого с трудом пробивались сквозь завесу вулканической пыли, величаво уплывало за горизонт. У Берега скелетов солнечные закаты необычайно красивы, но этот был просто фантастическим. Золотистые лучи, подобно ослепительным прожекторам, пронизывали небо и мириадами сверкающих искр рассеивались в облаках вулканической пыли и мельчайшего песка, принесенного ветром из подступающей к бухте пустыни.