— Нина, что с тобой? — она склонилась над постелью. — Врача! Скорее!
Ийка метнулась в дверь.
— Нина… Что случилось? Нина, ты меня слышишь?.. Скажи, ты меня слышишь? — Галина Николаевна встряхивала ее за плечи.
В комнату заглядывали встревоженные девочки. Растолкав их, вбежал врач, присел на кровать. Оттянув веки, заглянул Нине в глаза.
— Ты пила что-нибудь? Посмотри на меня… Ты пила что-нибудь, да?
— Я не нарочно… Честное слово…
— Что ты пила?!
— Честное слово… — она опять судорожно выгнулась, ее рвало желчью.
Врач выдвинул ящик тумбочки, вперемешку с заколками, письмами на пол посыпались блестящие упаковки с голубыми капсулами.
— Сколько ты выпила? — он поднес лекарство к глазам Нины.
— Только Наталье Сергеевне не говорите… пожалуйста…
— «Скорую»! — крикнул врач. — А вы куда смотрите, лебеди! — обернулся он к Юльке. — Только в зеркало пялитесь, вокруг ни черта не видите!..
Доктор из «скорой помощи» выгнал девчонок в коридор. В полуоткрытую дверь было видно, как он колдует с длинным резиновым зондом. Потом в интернат поднялся небритый, хмурый шофер с носилками, и Нину, укутанную по горло одеялом, пронесли к лестнице. Вдоль всего коридора стояли девчонки. Сквозь запертую стеклянную дверь смотрели со своего крыла ребята.
— Спать! — крикнула Галина Николаевна. — Всем спать!
В комнате тошнотворно пахло желчью. Ия тихо всхлипывала на своей кровати.
— Юль… — позвала она. — Юль, можно я к тебе? Я боюсь…
Она перебралась к Юльке, прижалась мокрой щекой к ее плечу.
— С тобой не страшно… Ты сильная…
Юлька молча смотрела широко открытыми глазами в темноту.
— И-и, легко!.. За рукой… Азарова, не умирай!..
Наталья Сергеевна, как всегда, подтянутая, гладко — волосок к волоску — причесанная, в гарнитуре тяжелого старинного серебра, раздраженно ходила по залу.
— Сергиенко, я тебя в первый класс отправлю, арабеск учить!..
Юлька работала вяло, через силу — не танцевала, повторяла заученные до автоматизма движения, глядя перед собой пустыми глазами.
— Сергиенко!.. Я кому говорю! — Наталья Сергеевна вдруг бросилась к Ольге. — Оторвать?! — заорала она. — Оторвать руку?! Мешает?!
Ольга растерянно улыбалась дрожащими губами, не понимая, что надо делать.
— Кор-рова! — Наталья рванула ее за плечо, как куклу, и, не сдержавшись, пнула острой туфлей по ноге. Удар пришелся в надкостницу, Ольга охнула и начала сгибаться. Тут же выпрямилась, пересиливая боль, и встала в прежнюю позу, заученно улыбаясь. В длинных ресницах копились слезы.
— Не смей, — тихо, угрожающе сказала Наталья Сергеевна.
Девчонки замерли у станка, открыв руку, боясь шелохнуться.