— Что передать от тебя матушке? Я увижу ее в следующем месяце.
— Я поеду домой вместе с тобою.
Улыбка брата была исполнена нежности:
— Но ты уже замужем, Джоанна. Здесь твой дом. Ты должна оставаться с мужем.
А она никак не могла оторваться от брата. Николас наклонился, поцеловал ее в лоб, осторожно разжал и отвел от себя ее руки и слегка подтолкнул ее к мужу.
— Хорошо обходитесь с нею, Мак-Бейн, или, клянусь всеми святыми, я вернусь сюда, чтобы убить вас.
— Это ваше право, — отозвался Мак-Бейн. Он прошел мимо Джоанны и ударил ладонью по ладони Николаса: — Мы с вами пришли к пониманию. Мое слово крепко, барон.
— Так же, как и мое слово, милорд.
Мужчины кивнули друг другу. Джоанна смотрела на брата, и по лицу ее текли слезы. Его скакун был уже оседлан и готов к дороге. Николас вскочил на него и, ни разу не обернувшись, спустился с холма.
Когда он исчез из виду, Джоанна огляделась. Она стояла одна на краю поляны, такая же опустошенная и одинокая, как и все вокруг. И пока солнце не исчезло за горизонтом, она стояла неподвижно на пронизывающем ветру.
Трясясь от холода и потирая замерзшие руки, она медленно направилась обратно во двор. На дороге не было видно ни одного шотландца, или так ей казалось. Но, дойдя до середины поляны, она вдруг увидела своего мужа. Он стоял, прислонясь к дверям башни, и наблюдал за нею.
Джоанна отерла слезы с лица, распрямила плечи и поспешила вперед. Она торопливо взбиралась по ступенькам с одной-единственной целью. Возможно, это выглядело по-детски, но она решилась без обиняков, прямо высказать ему, как он ей противен.
Но ей не удалось этого сделать. Как только она приблизилась, Мак-Бейн обхватил ее и крепко прижал к себе.
Он старался утешить ее, и это ее смутило. Он был единственной причиной ее огорчения, и вот теперь он старался утешить ее.
Да, так оно и было. Этот длинный трудный день слишком измотал ее, и, конечно, только поэтому она не попыталась вырваться из его объятий. Он был удивительно теплый, а ей необходимо согреться. Так сказала она себе. Но как только уйдет холод, она задаст жару своему супругу. Вот только согреется сама.
Несколько минут Габриэль прижимал ее к себе, терпеливо поджидая, пока к ней вернется самообладание.
Наконец она оторвалась от него:
— Из-за вашего отношения к моему брату я очень несчастна, милорд.
Она надеялась на извинения. Но прошло несколько минут, и она поняла, что извинений не будет.
— Теперь я бы не возражала лечь, — произнесла она. — Я очень хочу спать. Не будете ли вы любезны показать мне дорогу к моему жилищу? Я не могу отыскать его сама в такой темноте.