Только удача помогла Женевьеве спуститься вниз по крутой лестнице, не сломав при этом шеи. Она все еще плакала, пока бежала по большому залу. Она столкнулась с Уорсингтоном у входной двери.
— Миледи! — воскликнул он.
Она отпрянула назад и пристально посмотрела на него.
— Ты тоже знал? Вы все сговорились, да? Ты, Брайан и ваш чертов милорд?
— Сговорились о чем? — спросил ничего не понимающий Уорсингтон. — Миледи, ради всего святого, что случилось?
— Пускай Кендрик сам тебе расскажет, как он разрушил мою жизнь.
— О, миледи, вы просто устали. Давайте выпьем чаю, и вы все мне расскажете, — сказал он, стараясь ее успокоить.
— Мне не нужен никакой чай. Мне нужны ключи от Ягуара.
Уорсингтон сначала заколебался, но потом кивнул. Женевьева следила, как он уходит, в глазах ее стояли слезы. Как мог Кендрик быть таким жестоким? Ее фирма была единственным, чего ей удалось достичь в жизни. Фирма заменила ей все — родителей, друзей и любимого. В этом заключалась вся ее жизнь. А Кендрик ее разрушил.
В нем было столько же сочувствия, как у Матильды.
Уорсингтон стоял, заложив руки за спину, и следил, как Женевьева спускается по парадной лестнице. Она выглядела так, как будто у нее отняли все, что она любила. Наверное, это было недалеко от истины. И это после того, как они с Кендриком были так счастливы. Уорсингтон снова покачал головой. Что за ужасный поворот событий.
— Вы позвоните? — тихо спросил он.
Она кивнула.
— И скоро вы будете дома, — он постарался, чтобы это прозвучало как можно убедительнее.
У него сердце кровью обливалось, когда он смотрел в ее покрасневшие от слез глаза.
— Я не знаю, Уорсингтон, — прошептала она голосом, полным печали. — Я дам знать, когда приму решение.
Уорсингтон кивнул, зная, что сказать ему больше нечего.
— Будьте осторожны на дороге.
Она усмехнулась.
— Не бойся, я не поломаю игрушку Его Светлости.
— К черту машину.
Женевьева подошла к Ягуару. Внезапно она остановилась и посмотрела наверх. То, что она увидела, очевидно, причинило ей боль, потому что, быстро отвернувшись, она тут же скользнула в машину. Женевьева включила зажигание, и машина тихо заурчала. Уорсингтон влажными от слез глазами следил, как она едет вниз по дороге в сторону внешних ворот. Он спустился по ступеням и посмотрел наверх, заинтригованный тем, что же она там увидела.
Кендрик стоял у окна, прижавшись ладонями к стеклу.
— Что же вы натворили, милорд, — сказал Уорсингтон, печально качая головой и заходя обратно в дом.