— От радости еще никто не умирал, — засмеялся брат и ускакал.
Воины клана Мейтлендов пытались прижать кобылицу Джиллиан к деревьям, что, естественно, не осталось незамеченным Бьюкененами, и, не вмешайся Бродик, на поляне развернулась бы настоящая битва. Обе стороны обменялись оскорблениями и тычками, но до настоящей драки дело не дошло.
Бродик опять повел своих людей в гору. По склону были рассыпаны домишки всех форм и размеров, некоторые ничем не украшенные, другие с дверями всех цветов радуги. Из лачуг высыпали жители и, видя, кого привезли незнакомцы, следовали за процессией. У всех был такой вид, будто па их глазах свершилось чудо. Многие, как заметила Джиллиан, украдкой крестились и склоняли головы в молитве. Женщины вытирали счастливые слезы.
Дом Мейтлендов располагался на вершине, на широком плато. Строение из серого камня выглядело грозным и неприступным. Двойные массивные двери драпировала черная ткань. Такая же закрывала окна.
Бродик спешился, подхватил Алека, жестом велел Роберту помочь Джиллиан и только потом поставил мальчика на землю. Алек метнулся к Джиллиан, стиснул ее руку и потянул к крыльцу. Толпа молчаливо напирала на прибывших. Бродик взял другую руку Джиллиан, слегка сжал, заметив, как неловко ей в присутствии множества любопытных, бесцеремонно глазевших на нее. Остановившись у входа, он протянул руку и сорвал траурную ленту. Гром ободряющих возгласов едва не пошатнул здание. Бродик распахнул двери, вошел и посторонился, давая дорогу Джиллиан, но девушка покачала головой, приподнялась на носочки и потянулась к его уху.
— Не стоит беспокоить родителей Алека. Я вполне могу подождать здесь.
— А мне будет куда спокойнее, если ты войдешь в дом, — ухмыльнулся он и мягко подтолкнул ее вперед. Но девушка все же намеревалась постоять у порога, пока Алек не побудет наедине с родителями, и никакими доводами и уговорами ее не переубедить!
Прихожая была тускло освещена единственной свечой, бросавшей отблески на низкий сундук, стоявший у лестницы, которая вела на второй этаж. Слева от Джиллиан располагался парадный зал, куда можно было попасть, поднявшись на три ступеньки. В очаге пылал огонь, а по всему помещению тянулся длинный деревянный стол. На одном конце сидела женщина, склонившись над шитьем. Лица ее не было видно, но Джиллиан почему-то поняла, что перед ней мать Алека. Женщина не подняла головы, хотя, несомненно, слышала стук открывшейся двери. Ей, казалось, совершенно не было дела до оглушительного шума во дворе.
— Что, во имя Господа, тут творится? — раздался недовольный голос. Еще не рассмотрев мужчину, Джиллиан предположила, что перед ней Йен Мейтленд. Отец Алекс появился в зале со стороны кладовой, заметил Бродика и потребовал немедленно ответить, отчего все так орут.