Морган неуклюже погладил ее по плечу, пытаясь утешить.
— Прекрасно обойдешься без этого олуха.
— Но я так его люблю!
— Он солгал тебе, помнишь?
— Просто вел себя как рыцарь. Пытался уберечь меня.
— Почему же ты тогда его не простила?
— Хотела, — всхлипывала Джиллиан. — Без него я так одинока. Как он посмел уйти?
— У меня от тебя голова раскалывается, девушка! Садись и возьми себя в руки, — пробормотал он и осторожно подтолкнул племянницу на стул. — Сейчас выгляну в окно и посмотрю, ускакал ли он.
— Не верю, что он мог вот так меня покинуть… — прошептала Джиллиан.
Морган тяжело вздохнул, моля Бога дать ему терпение. Неужели племянница слепа? Неужели не видит, как муж ее любит? Морган слишком стар и болен, чтобы выносить женские капризы, и вообще сердечные дела лучше оставить молодым — они куда выносливее.
Он подошел к окну и стал с любопытством наблюдать, как Бродик, сняв седло, швырнул его одному из солдат. Остальные спешились и стали разбивать лагерь во дворе. И когда Бродик направился к крыльцу, Морган решил от греха подальше скрыться в спальне. С него хватит волнений на сегодняшний день, пусть Джиллиан со своим муженьком сами договариваются.
— Я сейчас вернусь, — без зазрения совести соврал Морган. — Посиди, подожди меня, — поспешно добавил он, испугавшись, что племянница последует за ним и доведет до умопомрачения своим нытьем, пока он не сдастся и не отправится к Бродику. Старик даже улыбнулся при мысли о том, что она куда своенравнее и упрямее, чем он сам.
Остановившись на пороге, Морган тихо окликнул:
— Ты ведь знаешь, девочка, как я тебя люблю, верно?
— Конечно, дядя. Я тоже тебя люблю.
Морган принялся подниматься по ступенькам, но замер, услышав стук двери. Ему не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто пришел.
— Позаботься о ней, — спокойно приказал он.
— Да, сэр, обязательно.
— Ты ее недостоин.
— Верно, но она все равно моя.
— Видишь ли, сынок, ты кого-то мне напоминаешь, только вот кого — не помню. — Старик недоуменно покачал головой и заметил: — Тебе лучше поскорее идти в зал, прежде чем она зальет весь пол слезами.
Он хрипло засмеялся, и Джиллиан, подняв глаза, увидела возвышавшегося в дверях Бродика. Увидела и застыла. Минута тянулась за минутой, пока она наконец не нашла в себе силы встать и шагнуть к нему.
— Ты вернулся.
— Я не уезжал.
Словно невидимая сила бросила их друг к другу.
— Ты сердился на меня, по глазам было видно.
— Еще бы! Я не знал, сумею ли тебя спасти, и трясся от страха.
Она была так близко… но он боялся обнять ее, зная, что если начнет целовать, больше не остановится, а ведь прежде всего было необходимо исцелить раны, которые он ей нанес. Казалось, теперь совсем легко поведать все, что крылось в его сердце, и он искренне не понимал, как мог быть таким глупцом. Любовь вовсе не отнимает у человека силы — наоборот, делает его непобедимым, как сказочного героя, но только в том случае, если ему выпадает счастье встретить женщину, подобную Джиллиан.