— Но ты их провоцируешь, Сергей! Это нечестно!
— Категории «честно» и «нечестно» слишком абстрактны в нашей жизни, — отрезал Самсонов.
— Ты когда-нибудь доиграешься! — засмеялся Алекперов и снова шутливо погрозил собеседнику пальцем. — Тебя скоро будут бить герои твоих передач.
Я быстро посмотрел на Самсонова. Тот неуловимо изменился в лице, но Алекперов ничего не заметил и добавил:
— А если серьезно, то я боюсь за ваш рейтинг.
— Рейтинг у нас повыше, чем у всех других, будет, — огрызнулся Самсонов.
— До поры, Сергей, до поры. Сделай передачу чуть добрее — и наберешь дополнительные проценты.
— Я не могу приукрашивать жизнь. Я показываю людей такими, какие они есть. Мне нужны настоящие эмоции, а не сироп.
— Но есть определенные правила игры…
— Я соблюдаю эти правила и не снимаю ничего такого, что не пройдет в эфир.
— А есть задумки? — осведомился Алекперов.
— Сколько угодно! Я бы хотел показать настоящие чувства, на грани фола. Ты понимаешь? Чтобы у зрителя — мурашки по коже.
Самсонов преобразился. Кажется он постепенно забыл о нас, уносясь куда-то туда, где нас с Алекперовым не было и куда нам путь был заказан.
— Представь себе морг…
Я открыл рот. Съемки в морге — это что-то. — Бетонные подиумы-столы, на них лежат трупы. Приводят группу студентов-медиков. Они будут присутствовать при вскрытии. Перед ними труп. Патологоанатом берет скальпель, и вдруг «мертвец» открывает глаза.
Алекперов покачал головой, похоже, еще не решив для себя, как следует воспринять услышанное.
— И что? — наконец спросил он. — Ты действительно находишь это интересным?
— А ты? — вопросом на вопрос ответил Самсонов.
— Чушь какая-то, если честно.
Самсонов недобро засмеялся:
— Зачем ты говоришь неправду? Ты же профессионал и понимаешь, что этот сюжет, если его хорошо проанонсировать, заставит зрителей на время забыть о существовании других каналов. Стопроцентный рейтинг!
— Зато на следующий день совет директоров вышвырнет меня с работы.
Самсонов снова засмеялся:
— Спасибо, что ответил искренне. В том-то и дело, уважаемый босс, что я не снимаю того, что я хочу снимать. Я снимаю то, что мне позволяют. Своего рода цензура, ты же понимаешь.
Алекперов вздохнул:
— Мы не можем показывать ужасы. Да еще в прайм-тайм.
— Хорошо, не надо ужасов, — неожиданно легко согласился Самсонов. — Другой сюжет могу тебе предложить. Кабинет директора предприятия. Он вызывает к себе одного из сотрудников, начальника отдела, предположим, и объявляет о предстоящем увольнении. А мы все это осторожненько снимаем.
— И ты думаешь, будет что смотреть? — неодобрительно скривил губы Алекперов.