— Фамилия? — сказал лейтенант.
— Колодин.
Он записал в блокнот
— Имя?
— Евгений.
Тоже записал.
— Отчество?
— Иванович.
И отчество зафиксировал.
— Где проживаете?
Я продиктовал адрес,
— Где работаете?
— У Самсонова, — сказал я. — Работал.
— Кем?
Я хотел сказать — «придурком», но не решился.
— Участвовал в съемках передач как актер.
Мне представлялось, что он наконец-то заинтересуется и посмотрит на меня повнимательнее, теперь уже припоминая, что действительно где-то видел мое лицо, но этого не случилось. Он все так же деловито строчил в блокноте, демонстрируя мне свой пшеничный вихор.
— Как вы оказались здесь?
— У нас традиция, — пояснил я. — После очередных съемок мы всей группой приезжали к Самсонову.
— Перечислите всех, кто сегодня присутствовал в доме.
Я перечислил. Он записал.
— Вы приехали сюда все вместе?
— Да.
— И никто из прибывших не уехал?
— Нет.
Он задавал вопросы, на которые было легко отвечать. Просто восстанавливал очередность событий, предшествовавших убийству. По его просьбе я рассказал, как мы готовились к застолью и что было на столе. Как вел себя Самсонов. И как вел себя каждый из присутствующих. Он так увлек меня этой игрой, подвигая меня на восстановление самых незначительных мелочей совсем недавнего прошлого, что я даже не заметил, как мы подошли к вопросу, который, судя по всему, интересовал моего лейтенанта едва ли не больше всего.
— А кто обнаружил труп? — вдруг самым невинным голосом осведомился мой собеседник.
— Я. С Кожемякиным.
— Так вы? Или Кожемякин?
Я заглянул ему в глаза и вдруг почувствовал в груди неприятный холодок.
— Вообще-то Кожемякин, если быть точным.
Пришлось рассказать, как было дело. Теперь он ничего не записывал, а смотрел мне в глаза. Под его взглядом я чувствовал себя неуютно. Я понимал, как эта история представляется ему. Не важно ведь, кто именно открыл багажник машины, где лежал труп, — я или Кожемякин. Мы были вместе. И для лейтенанта представляли одно целое.
Я не стал его разубеждать, потому что он все равно не поверил бы.
Примерно через час лейтенант ушел, оставив меня на попечение одного из тех парней, которые «преследовали» Самсонова на «жигулях». Парень был молчалив и даже не смотрел на меня. Но я знал, что, если дернусь, он размажет меня по полу в два счета. Через четверть часа мой лейтенант объявился, чтобы препроводить меня на второй этаж. Здесь, в самсоновском кабинете, я увидел человека, грозившего неприятностями неведомому убийце. Он и был, наверное, руководителем следственной бригады. Перед ним на столе лежал блокнот лейтенанта. Значит, заочное знакомство с моей персоной состоялось.