Мои размышления прервал подошедший ко мне Люциан. Он стянул с моих плеч рубашку, и она белым пятном осталась лежать на полу. Я посмотрела вниз, затем подняла глаза на Люциана.
— Будет больно, — предупредил меня он.
— Знаю, — кивнула я.
— Ты понимаешь, что так должно быть?
— Нет, — честно призналась я, — то есть, я понимаю, что меня должны наказать, но не понимаю, почему именно таким образом. Но Князь здесь господин и повелитель и все еще мой опекун, поэтому я принимаю это как должное.
— Ты очень храбрая, моя Золотая Девочка, и очень честная, оставайся такой всегда. — Я вскинула глаза на Люциана, пораженная нежностью, с которой он произнес эти слова: «моя Золотая Девочка», но он уже отвернулся.
Я пошла за ним в центр Зала, к длинному столу со скобами, медленно оглядела место своей пытки, потом несколько раз глубоко вздохнула. «Перед смертью не надышишься», — мелькнуло у меня в голове, и я хмыкнула над нелепой фразой.
— Ложись, — скомандовал Люциан, — лицом вниз. Я тебя привяжу.
Я ухватилась руками за края стола, забралась на него коленками, а затем легла на живот. Люциан взял одну мою руку и прикрутил толстыми веревками мое запястье к скобе, затем проделал то же самое со вторым, потом развел мои ноги в стороны и привязал за щиколотки. Толстая веревка легла мне на поясницу и прижала мой живот к гладкой поверхности стола.
Я больше не могла шевелиться. Мне стало очень страшно. Слезы навернулись на глаза, и я всхлипнула. Нет, я не должна плакать, твердила я себе, но сдержаться не могла.
Люциан подошел ко мне спереди, приподнял мою голову и подложил под нее что-то мягкое, вроде тонкой подушки, затем закрепил под столом и повернул мою голову на бок. Он вложил мне между губ полоску кожи и велел сжать ее зубами.
— Кричи, если хочешь, — шепнул он мне. — Плачь и кричи, тебе будет легче. Слышишь меня?
Я моргнула в знак согласия, а он вытер тыльной стороной ладони мои слезы, а потом слизнул с нее соленую влагу. Я смотрела на Люциана и видела, как сияют его необычные хрустальные глаза. Он поднял руку и ласково коснулся моей щеки, потом погладил меня по волосам.
— Ты доверяешь мне, моя Золотая Девочка?
Снова эти слова. Я выпустила изо рта кожаную полоску.
— Я доверила бы тебе свою жизнь, Люциан. Я доверяю тебе свою жизнь
Голос его завораживал. Его рука скользнула по моему плечу, по шее, щеке, и я коснулась ее губами и поцеловала. Поцеловала руку Палача.
— Молись, — приказал он, и его глаза сверкнули.
Он снова вставил мне между губ полоску кожи. Потом поднялся и встал передо мной. В ту же секунду у него в руках оказалась плеть. Длинная, черная, плетеная… тяжелая. Я прикрыла глаза и начала про себя читать молитву.