— Теперь ты всегда сможешь ко мне заходить, — объяснил он.
— Твоя дверь зачарована?
— Конечно. Я не люблю нежданных гостей.
— Я тебе помешала.
— Нет, маленькая. Совсем нет, — он немного помолчал, а потом добавил: — Сейчас мне пора. Но ты, если хочешь, можешь побыть здесь.
— Спасибо, Люциан.
Он наклонился и коснулся губами моего лба. Губы его были мягкими и теплыми. Я запрокинула голову, обхватила руками его за шею и звонко чмокнула в щеку. Потом убежала обратно в полюбившееся мне кресло и залезла в него с ногами.
Когда я проснулась, за окном серел рассвет. Я повернула голову. Сестра, уже другая, сидела за столом и что-то печатала на компьютере. Ее пальцы так и порхали над клавиатурой. Я снова закрыла глаза.
Сны… Эти несколько дней, когда меня заставляли спать при помощи лекарств, я видела не просто сны — воспоминания. О моем детстве. О тех счастливых полутора годах, когда я, сбежав от учителя, познакомилась с Люцианом. Красивым и загадочным другом Князя.
С того самого вечера я часто к нему приходила. Со всеми своими детскими горестями и радостями. Просила почитать вслух книжку, рассказать историю, коих он знал великое множество. Приходила с разбитыми коленками. С обидой на наставников. С признаниями в шалостях. Люциан всегда меня внимательно выслушивал. Смеялся. Ругал. Да, ругал он меня частенько. Особенно, когда я, окончательно обвыкшись в замке, от нечего делать начинала задирать слуг.
В замке меня любили, но я росла избалованным ребенком и от скуки творила всякое. А Люциан всегда обо всем узнавал. Даже если я была уверена, что меня никто не поймает и не догадается, что виной очередного переполоха была я.
А Князь меня не ругал. Просто смеялся и говорил, что я самый обычный ребенок, которому скучно. Я воспринимала это как знак свыше и продолжала безобразничать. И чаще всего доставалось бедной Гвендолин.
Я вздохнула. Я многое пережила в детстве. Но Князь и его окружение помогли мне если не смириться, то хотя бы свыкнуться с потерями.
Но теперь, лежа в постели и выздоравливая, я могла подумать о настоящем.
Настоящее… И что прикажете с ним делать? Нежданно-негаданно я обрела того, кого не чаяла вновь узреть среди живых. Да только я несвободна. Или свободна? Люциан наверняка со мной бы поспорил. Я принадлежала ему. Принадлежала со всеми потрохами. Ему я обязана жизнью. Дважды он вытаскивал меня из-за Предела. И второй раз я умерла по-настоящему. Умерла от его же руки. Чувство вины — великая движущая сила. А Люциан, поняв, с кем такое натворил, не мог не испытывать чувство, доселе знакомое ему лишь в теории. А может, я и не права. Мы были вместе пять лет. Пять. А считали друг друга мертвыми веками. Знала ли я его? В моей памяти он оставался моим сказочным Принцем. Опасным, загадочным героем грез. Я знала о его темной стороне. Что-то он мне показал, что-то я узнавала сама. Случайно или из опасливых перешептываний обитателей замка. Но полностью увидеть то, на что он способен, я смогла лишь теперь. И это меня изрядно напугало.