— Ты говоришь обо мне так, словно я бабушка.
— Если бы своевременно народила детей, давно могла бы стать и бабушкой.
— Благодарю. — Доната придавила выкуренную сигарету.
Сильвия закурила еще одну.
— Ты не должна воспринимать это как обиду. Это только правда.
— Дорогая моя Сильвия, существуют проблемы, которые не решаются с помощью простой арифметики.
— Но и численные соотношения тоже никогда не должны игнорироваться. Ты, архитектор, должна это знать лучше меня.
— Как бы то ни было, твои дети меня разочаровали, да и ты, впрочем, тоже.
Сильвия откинулась назад.
— И что же это мне следовало делать?
— Поставить себя на мое место. Радоваться пришедшей ко мне любви. Вместо этого тебе не пришло в голову ничего лучшего, чем накликать чертей на мою голову.
— Что ж, — признала вдруг Сильвия, доливая виски в свою стопку, — может быть, другая женщина и реагировала бы по-другому. Но я вот такая, какая есть.
— Я надеялась, что мы станем подругами.
— Мы сестры.
— Без дружбы это решительно ничего не значит. Сильвия пропустила дым через нос.
— Зачем ты все это мне говоришь? Может, я должна ползать перед тобой на животе, визжать, как собака, вымаливая прощение? Этого тебе не дождаться. Мое поведение во всей этой истории было абсолютно корректным.
— Я хочу, чтобы ты оставила мой дом! — Именно эти слова Доната хотела сказать сестре уже давно; но теперь она сама была ошеломлена ими.
Сильвия, кажется, испытала настоящий шок. Она тяжело дышала, ловя воздух открытым ртом.
Чтобы дать ей время переварить сказанное, Доната закурила сигарету.
— Надеюсь, ты говоришь это не всерьез? — выдавила из себя наконец Сильвия.
— Всерьез.
— Мне никогда не казалось, что я тебе мешаю.
— Ты ограничиваешь мою свободу.
— Но позволь! Только потому, что я была против этой неестественной связи…
Доната перебила ее.
— Не только поэтому. Я, вероятно, продам дом…
— Но это же безумство!
Доната не позволила себя прервать.
— И, когда это окажется необходимым, я хочу иметь возможность совершенно свободно решать все связанные с этой сделкой вопросы, не вступая с тобой в долгие предварительные дискуссии.
— Теперь я уже вообще тебя не понимаю. Мне казалось, ты любишь свой дом.
— Я его любила. Но ведь дом это все же нечто вполне материальное: дерево, кирпич, цемент, собранные воедино в соответствии с моими представлениями. Долгие годы он мне приносил радость, но теперь он стал для меня слишком велик. Иначе говоря, я уже переросла ту полосу жизни, когда он был мне впору.
— А как же твои коктейли? Твои знаменитые приемы?
— Их результаты никогда не оправдывали расходов. Сильвия, не выпуская сигареты, провела по лбу рукой.