— Прошу тебя, Доната, не упорствуй. Весь рабочий климат в офисе испорчен твоим безответственным поведением.
— Я выполняю свою работу, и притом первоклассно, это тебе придется признать. Да и Тобиаса упрекнуть не в чем.
— Да, только в том, что он тебя соблазнил. Или дело обстоит иначе? Может, инициатива исходила от тебя? Это, пожалуй, даже более вероятно.
— Сколько же в тебе злобы!
— Потому что я и сам глубоко уязвлен, Доната.
— Непонятно.
— Подумай сама. Я всегда тебя очень уважал. При этом я, разумеется, не пытался добиваться твоей благосклонности. Сначала ты была женой моего лучшего друга, что уже само по себе стало непреодолимым барьером для ухаживаний, потом его вдовой, и тут тоже было бы не слишком красиво претендовать на твое внимание.
— Ах, до чего же ты великодушен! Исключительно из благородства ты никогда не делал мне предложений, даже не намекал на такую возможность. Вместо этого ты женился на другой женщине, которая гораздо моложе тебя.
— А что же, следовало оставаться ради тебя холостяком на всю жизнь?
— Почему бы и нет? Если только для тебя отношения со мной действительно были так важны, как ты утверждаешь.
— А иначе с какой бы стати я стал вкладывать денежки в архитектурную фирму? Я мог бы купить акции или, чтобы не рисковать, ценные бумаги.
— У меня ты зарабатываешь больше и при этом еще получаешь удовольствие от работы.
— Удовольствие я получал, признаю. Но теперь этому пришел конец. Каждый раз, когда мне попадается на глаза этот тип, у меня желчь по телу разливается.
Ее глаза сверкнули.
— А ведь именно ты подкинул его мне на пробу! Не забыл? А я противилась его приему, сколько могла.
— Но ты мне не сказала, что опасаешься в него влюбиться.
— Я и сама этого не знала.
Он нервно подергал свои манжеты и глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.
— От того, что мы кричим друг на друга, толку не будет.
— Тут я с тобой согласна.
— Ведь раньше ничего подобного между нами не бывало, правда? У нас всегда были мирные и дружеские отношения.
«Да, — подумала Доната, — это потому, что, когда находила коса на камень, я всегда уступала». Но она промолчала.
— Я не хочу вмешиваться в твою личную жизнь, — продолжал он, — она меня не касается.
«Хорошо, что ты хоть это признаешь», — подумала она, но продолжала молчать.
— Но я несу ответственность за атмосферу в офисе.
— Только ты? — прорвало ее.
— Ты, разумеется, тоже. Мы оба. Я рад, что ты это понимаешь.
— Я считаю атмосферу в офисе лучше, чем когда-либо. Никогда еще работа не шла так споро, как сейчас. Коллектив представляет собой изумительно гармоничное целое, а если Вильгельмина, как ты утверждаешь, ревнует, то никто ведь ее здесь не держит. Признаю, что она — милая и послушная девушка. Но из всех сотрудников нам легче всего обойтись именно без нее.