Прилетела на воздусях? На каких же? Или живет здесь?
Удивляло и другое: чеченки лицо не скрывали.
— Как дома? — спросил Тумгоев.
Нет, значит, не живет. Есть вертолетная площадка? Или привезли на машине? Скажем, в американском суперджипе «хаммер»?
— По-старому… Карамчян передает…
— Кругом и вперед, — скомандовал Милику Исмаилов.
— Заходи в лифт, сестричка, пока открыт, — успел услышать курьер. Побудь в моей комнате. Объявлен сбор и…
Дальше он не понял. Бешир закончил фразу по-чеченски. Или по-аварски? А может, на ингушском?
Райский уголок населяли эти люди! Шепа Исмаилов провел его к обрыву. Внизу простирался желто-коричневый лес с редкими пятнами зелени. Опушку срезало пересохшее, серое из-за растаявшего на нем снега речное русло, покрытое галькой вперемешку с песком. Лесу хватило земли, чтобы удержаться корнями, лишь до первого кряжа. Дальше вздымались голые, побеленные снегом клыки второй, третьей и ещё неизвестно скольких гряд, вонзенных в небеса. Там, в синеве, оставленный самолетом белый след распадался теперь на легкие перья.
Цепочка разведывательного дозора в открытую, без опаски преодолевала русло со множеством проток. Маскхалаты, обшитые под погодную неустойчивость черными и коричневыми лентами, почти не выделялись на фоне леса. Милик подивился вооруженности. Высший класс: из полутора десятков бойцов две трети тащили гранатометы. Броня для таких четырех, пальнувших вместе, картон. Взвод спецназа после полного залпа — готовая к транспортировке смесь грузов «200» и «300». Имелся и «Шмель», ручной огнемет, — выжигать укрытия, высвечивать позиции и подавать световые сигналы.
Топали, конечно, с ночной вахты. Ступали тяжело. Лоскутное обрамление маскхалатов лохматило ветром.
Сейчас сдадут арсенал, сбросят сбрую и врежут по двести граммов, подумал Милик с завистью. Он всегда считал, что большинство людей рождается именно для войны. Нужен лишь повод, чтобы однажды они догадались об этом. Скажем, как он когда-то. Что проще? Наставил ствол и — взял что приглянулось. Хоть ту глазастую, сестричку долговязого. Или Алену Апину.
— Тихо здесь, — сказал он Исмаилову. — Хорошо. Что за река?
Шепа бросил на землю куртку, которую держал под мышкой.
— Не знаю, — соврал. И добавил: — Садись. Посидим. Скоро начнется.
— Что начнется?
— Чему будешь свидетелем. Тебя за этим привели.
По рассасывающемуся следу, оставленному самолетом, Милик определил, что он находится с противоположной стороны кряжа или горы по отношению к тому месту, где его поднимали на лифте. Это первое. Далее, его вводили в гору с более высокого уровня, поскольку поднимали, скажем, на восемь этажей, а опускали в два раза дольше, допустим, на шестнадцать, если скорость лифтов одинаковая. Почти до реки. Это — второе. В-третьих, он находился на той стороне укрепленного муравейника, где ходят усиленные дозоры. Стало быть, непредвиденного ждут именно здесь.