Праус Камерон невольно рассмеялся. Третий действительно есть. Подаренная Шемякину трость с набалдашником слоновой кости.
В «Москвиче» с затемненными стеклами, припрятанном в Старопименовском переулке между двумя «Фордами», Филиппар спросил:
— Макс, тебе иной раз не кажется, что Праус Камерон спятил, перепив пива в своей Чехии?
Ортель, очнувшись от дремы, коснулся пальцами завитков вокруг лысины и пожал плечами. Его выслуга лет приближалась к максимальной, и он-то знал, в отличие от молодого Филиппара, что в мозгу кадровых сотрудников спецслужб с годами нарастает некая опухоль, которая угнетает те извилины, где у нормальных людей вырабатываются объективные оценки собственного положения и своих отношений с себе подобными.
В общем-то, Филиппар выразил и его мнение. Маневры шефа перед встречей с московским шишкой своей наивностью демонстрировали некий сдвиг по фазе. Ну и что? Многими неприятностями, в которые приходится попадать оперативникам, они обязаны скорее глупости или шизофрении начальства, чем злому умыслу или предательству. Сколько ни устраивалось на памяти Ортеля разборок, причиной неудач, а то и провалов обычно оказывалась именно глупость.
Он сказал Филиппару:
— Возможно, но не в Праге. Еще в чреве матери. А это называется дурью.
Ортель умышленно не уточнил, какой дурью. Он имел в виду властолюбие, но такие вещи не обсуждаются на уровне агентов Филиппара и Ортеля.
2
Огромный рыжий Жоржик, как привидение в замке, являлся к полуночи в спальню, точил ногти о ковер, несколько минут в раздумье сидел возле кровати, потом запрыгивал, гнездился под мышкой Ольги и ритмично рыдал. Мурлыкал. Шум прибоя слабо доносился в открытое окно. Ее не удивляло тепло в феврале. Они слишком долго прожили в Европе.
Лев спал как убитый, уронив книжку на грудь.
Ольга переживала странное состояние. Ее словно бы сносило по течению спокойных и тихих дней, не отличавшихся друг от друга. Возможно, потому, что она положилась на волю судьбы. Ничего не хотела у неё просить и тем более не желала ничего предугадывать. Если действительно суждено дождаться ребенка, сигнал о возможности которого она, кажется, получила… Если! Но лучше, конечно, дождаться наверняка, ещё недели две, и потом сказать Льву.
Севастьяновы существовали в огромной вилле с двумя машинами и кучкой незаметной прислуги, предоставленной в их распоряжение. Согласно контракту с Хабаевым, дом переходил в их собственность после завершения Львом проекта по реструктуризации авуаров финансового имамата «Гуниб». Контракт как бы прятался внутри другого соглашения, так же как и само объединение или холдинг «Гуниб» прикрывало внешней, официальной оболочкой вторую, скрытую организацию. Перед ней Севастьянов имел устное обязательство обеспечить легальными — или с гарантированной перспективой легализации — текущими счетами полторы сотни квазифирм, как называл их Лев. Список этих «квази» передал ему генеральный директор «Гуниба» Хабаев, реальный хозяин всего и вся в холдинге. Устройство счетов составляло первую половину работы. Вторая, ещё более сложная, заключалась в разработке параметров налоговых деклараций этих «квази» в странах, где открывались их счета, чтобы минимизировать как сами налоги, так и возможный интерес к источнику средств, поступающих на них.