Хромая, зажав под мышкой палку с набалдашником, поскольку в одной руке тащил чемодан, а в другой длинную спортивную сумку с арсеналом, я вволокся в замызганный вестибюль гостиницы. Оформление въезда заняло минут десять. Открывая стеклянную дверь на балкон тесного и душного номера, чтобы его проветрить, я увидел как внизу, двумя этажами ниже, мент с АКС-74 и двое в штатском рассматривают мою бутылочного цвета «четверку». Штатский в каракулевой ушанке списывал на бумажку номер, прикрепленный сзади.
Мент, стоявший у переднего бампера, крикнул:
— Передний заканчивается на «восемьдесят три»! А у тебя?
— Здесь последние две цифры «шестьдесят семь», — откликнулась каракулевая шапка. Он присел на корточки, потер пальцем грязь на жестянке и, плюнув на него, чтобы очистить, покачал головой.
Господи, я прикатил на Юг с разными номерами!
Мент потянулся к своему посту, а двое штатских вошли в гостиницу.
Висевший на облупленной двери листок с планом срочной эвакуации из гостиницы при пожаре рекомендовал один путь бегства с третьего этажа — в конце коридора на черную лестницу, если, конечно, она не завалена рухлядью, и вниз, с выходом во двор. Во дворе я и оказался — из-за ноги и багажа не так быстро, как хотелось бы, но все же на свободе. Слава Богу, лестничная дверь, конечно, запертая на ключ, подалась после первого же пинка здоровой левой…
Доносилось слабоватое громыхание трамвая. По моим прикидкам, стемнеть должно было через полчаса. Никого живого вокруг не наблюдалось. Даже собаки. Рабочий день кончился, и все ушли.
Двор, заставленный контейнерами, пустыми и полными мусорными баками, трубами и кучками стройматериала, представлял собой идеальную территорию для игры в жмурки. Я уволокся в сторону дальнего угла, заваленного деревянными ящиками из-под фруктов. Нагромоздив несколько, я поднялся и выглянул поверх армоцементной плиты забора. Глухие тесные дворы со старинными домами невообразимых конфигураций тянулись за ней, насколько хватало глаз.
Перекинув чемодан и сумку, я, опасаясь за раненую ногу, сполз с другой стороны плиты, едва не оборвав пуговицы на пальто.
Двор имел выход на улицу. Я захромал в сторону громыхания трамвая и через один короткий квартал увидел его. Четвертый номер медленно подползал к остановке, которая оказалась прямо передо мной.
Водитель, словно приметив в обзорное зеркало мои чемодан и сумку, сказал в микрофон:
— Только до вокзала! Вагон до вокзала идет…
3
В проявлениях ущербного вкуса есть своя прелесть. Подметив его в других, гнусновато мнишь себя почти аристократом.