Ну и что? Случалось и похуже, семьи вообще исчезли. Родина, конечно, неизменно оставалась благодарной, ошибалось командование…
Бабушка вопрошала: отчего это тела злобствующих людей не рассыпаются на кусочки от страха перед своим творцом?
Конечно, по истечении времени так и происходит. С телами и праведников, и грешников. А с памятью о них?
Ефим далеко отлучился… А сороки вернулись. Что-то тревожило длиннохвостых.
Шлайн поднял голову и осмотрелся.
Бабушкина хасидская мудрость гласила: в происходящем вокруг скрыт зовущий человека голос Творца — тихий и негромкий. Такой и услышал Ефим в наушнике:
— Встаньте с поднятыми руками. Без суеты. Плавно. В случае неподчинения огонь без предупреждения… Вы на прицеле! Медленно сложить оружие…
Когда Ефим Шлайн поднимался из сугроба, сороки, как и предупреждал Пайзулла, со стрекотом снялись в бреющий полет под ветвями бука.
Глава третья
Слухи о войне
1
Обычно я стригся под полубокс. По случаю же нового тысячелетия к 2001 году отпустил чуб и разделил сивую поросль пробором ото лба к лысеющему затылку. Наверное, бессознательно молодился, собираясь везти Колюню к Наташе на православное Рождество из Кимр в Новую Зеландию, где она гостила — мы с сыном так это называли — у тестя в Веллингтоне.
И теперь, в кресле двухмоторного самолета компании «Фиджи Эйр», мне хотелось прикрыться панамой от потолочного вентилятора, похожего на ружейное дуло. Я ощущал себя старикашкой с взъерошенными остатками пуха, совсем уж смешным рядом с Наташей в платье с бретельками, ужасающе открытым декольте, на пуговицах в запашку и таком коротком, что вот-вот выглянут трусики. Впрочем, я их и так видел — в прогалине между натянувшимися на бедрах полами, если отклонялся к проходу между креслами, чтобы присмотреть за сновавшим по нему Колюней. Возбужденный тем, что мы единственные пассажиры в салоне, он плющил нос о каждый иллюминатор.
В турбовинтовой «Орион», переоборудованный из патрульного, списанного австралийскими пограничниками, мы погрузились на Фиджи, куда нас доставил из Веллингтона «Боинг» компании «Эйр Пасифик». Путь наш лежал на остров Фунафути, совсем уж тихоокеанскую глухомань в двухстах километрах от нулевого часового пояса, где занимается на земле день, и в 9 градусах южнее экватора. Рейс считался столичным. Двадцать с чем-то лет назад Фунафути, единственный обитаемый из девяти атоллов архипелага Тувалу, стал главным в отложившемся от Британии государстве в десять с половиной тысяч жителей на 26 квадратных километрах.
Самолетик начал падать. Посадке в иной манере пилоты островных линий не обучены, и я прикрикнул на Колюню, чтобы он угомонился в кресле за мной и Наташей. Возражений егозы я не слышал, потому что наглухо и до боли заложило уши.