— Ну, да… в этом роде.
Они расхохотались и пошли смотреть спальню. Толкнув мягко раскрывшуюся дверь, Заира спросила:
— Ваша парижская прическа…
Ольга изобразила фырканье посвященной и, подражая Заире, важно сообщила:
— Называется «Наполеон на Аркольском мосту»!
Покрывало на двуспальной кровати вспучилось, из-под него вылез рыжий кот размером с лисицу, потревоженный смехом. Он зевнул, обнажив сабельные клыки, потянулся и, дергая хвостом, уселся на меховые шлепанцы. Вытаращенные желтые глазищи с черными полосками зрачков смотрели, не мигая.
— Зовут Жоржик, — представила Заира. — Его любят все, а он никого. Как вы относитесь к животным?
— Разве не ясно? Посмотрите-ка на него! Пришел черед страдать. Он влюбился с первого взгляда!
«Пришел черед страдать», — повторила про себя Заира. Словно спохватилась.
Она увлеклась гостьей. А пришельцы, пусть милые и с прической «Наполеон на Аркольском мосту», никому на Кавказе, включая кошек, никогда не сулили удачи. Русские — тем более.
Заира вспомнила тисненую золотом английскую надпись на еженедельнике Хабаева, подарке иранского партнера: «Американец, первым открывший Колумба, сделал скверное открытие».
Севастьяновых, явившихся на Кавказ, открывала Заира. Муж Ольги, Лев, в этом же доме начинал путь на Гору. Это про них сводный брат Исса написал из Москвы: «Новые для России люди, к таким ещё привыкать…»
Заира снова подумала: «Скверное открытие?»
— Хозяйка! — подал из сеней голос Джамалдин. — Багаж здесь…
— Занеси гостье в спальню, — распорядилась Заира.
И внезапно поняла причину душевного дискомфорта: оба Севастьяновы остались равнодушными к богатству, они словно бы знали про него что-то еще, неизвестное ей, Заире. И если всемогущий Саид-Эмин Хабаев призвал таких людей, значит, и он про богатство знает не все и нуждается в их помощи?
2
Лев Севастьянов сообразил, к какому американцу относится девиз на обложке еженедельника Хабаева, и рассмеялся.
Приличия ради, генеральный управляющий «Гуниба» улыбнулся в ответ. Встречаясь с западниками, он тяготился их сортом вежливости, которая на Кавказе воспринимается чем-то вроде обещания не держать тебя за гориллу. Русские, конечно, меньше кичились, но этот, развалившийся в кресле, говорил по-английски. Сказал, как отрезал, что сподручнее обсуждать предмет переговоров в терминах этого языка, исключающего двусмысленность.
Слово «переговоры» коробило. Богатства и власть Саид-Эмина Хабаева никогда не приснятся французскому банкиру с российским паспортом, и в Париже адвокат хабаевского агента Бекбулака Хасанова, Ив Пиккель, без обиняков обсуждал с Севастьяновым условия найма, а вовсе не сотрудничества. Впрочем, на Западе и наем — не наем, а соглашение по контракту…