— Зачем это?
— Вы ведь с Петраковым работали?
Это походило на прокачку. В таких случаях вопросы отбивают вопросами.
— Вы знали его? — спросил Севастьянов.
— Петракова? Встречался. Берегли как могли. От чужих…
— Что значит — от чужих?
— От своих не имели права. Вот свои и съели… Ведь он на пенсии?
— Умер он, — сказал Севастьянов.
Тетрадка аккуратно легла назад в сейф. Дроздов сложил ручищи перед собой. Повертел одноразовую зажигалку.
— Болел?
Севастьянов пожал плечами. Консул лез не в свое дело. Все же ответил:
— В ночь после кончины я ездил на дачу, где он помер. Думаю, случилось в одночасье. Может, во сне.
— Вот чем утешаемся… В этих краях вы бывали. Так что, наверное, вопросов ко мне нет. Так?
— Так, — сказал Севастьянов, отгоняя симпатию к опасному, судя по всему, человеку, которого интересовало, болел ли Петраков перед смертью.
— Какие планы у вас здесь и вообще, если не секрет?
— Хочу повидаться с Немчиной, первым секретарем. Я, собственно, к нему и заявился сюда. Несколько деловых встреч завтра-послезавтра. И — в Сингапур, на место.
— Сейчас найду вам Немчину… В кабинете его определенно нет. Погуляйте несколько минут по психодрому…
— Погулять где?
— По психодрому. Дорожка вокруг клумбы перед зданием посольства. Ошалеет дипломат от бумажек, выскочит, походит, подышит на воле — и снова за стальную дверь бумагу строчить… Да-а-а…
Севастьянов кивнул.
У двери, открывающейся на территорию посольства, стоял аромат кофе, густой и давнишний. На тронутом ржавыми пятнами холодильнике попыхивала кофеварка.
— Может, кофе? — сказал вдогонку Дроздов.
— Нет, спасибо, — ответил Севастьянов и вышел на российскую территорию в Таиланде. Солнце ослепило, а когда глаза привыкли к яркому свету, он различил давно знакомое старинное здание с верандой, похожее на колониальную виллу, и асфальтовую дорожку между магнолиями и бугенвиллеями, по которой шла Клава.
Дроздов ладонью попробовал стеклянный отстойник кофеварки. Плеснул кофе в чашку. Ложки не разыскал, куда-то пропала. Зацепил сахар щепотью. Размешал концом шариковой ручки. Ссутулившись, чтобы глядеть не в стену, а в окно, отхлебнул, обжигаясь.
Бухгалтер на посольском дворе шел прямиком к Клаве Немчине, работавшей библиотекарем. Дроздов наблюдал, как двое сошлись на крыльце.
Он поставил чашку на холодильник. Вернулся в кабинетик. Набрал две цифры по внутреннему телефону, сказал в трубку:
— Павел? Тут только что гость к тебе миновал меня… Кто? Севастьянов. Есть такой бухгалтер международного уровня… Что? Валютчик? Ха-ха… А-а-а, ты с ним знаком… Где сейчас? Да во дворе, с женой твоей разговаривает… Алло, алло!