Егеря и кто-то из всадников, двинувшихся им навстречу, встретились как раз напротив расщелины.
– Ну что? – Их голоса были слышны даже лучше, чем дыхание сжавшейся в комок Жанны.
– Нет их, – ответил второй. Очевидно, это был егерь. – Как сквозь землю провалились.
– Плохо искали.
– А может, вы их плохо сторожили?
– Придержи язык, мужлан!
Недолгое молчание.
– Поверху они могли удрать, – примирительно предположил егерь.
– Ерунда. Слишком круто.
– Ошибаешься! Есть там наверху две тайные тропки. Надо бы их проверить.
– Иди и проверь.
И они ушли. Просто ушли, и все.
Подождав некоторое время, мы выбрались из расщелины. Наткнувшись вскоре на ручей, долго шли по течению. Вода была ледяная. Через несколько десятков шагов ноги уже не чувствовались. Я думал, что Жанна, которая была босиком, сдастся первая и придется тащить ее на руках, но она держалась лучше меня и старика, вместе взятых.
* * *
Во время всей этой беготни, на одном из привалов, мы наконец познакомились с нашим безымянным спутником.
– Меня зовут Алонсо де Виллярробледо, – представился он. – В течение десяти лет я был командующим гарнизона крепости Менханьо.
– Сколько времени вы пробыли в подземелье?
– Не могу сказать точно. Какой сейчас год?
– Тысяча сто девяносто седьмой от Рождества Христова. А месяц, если вас это интересует, – сентябрь.
Алонсо кивнул.
– Значит… – Он посчитал по пальцам. – Два года и четыре месяца.
– А кому крепость принадлежала раньше?
– Я не понимаю вас, дон.
– Вы сказали, что были комендантом крепости. Чьей собственностью она являлась до того, как ее захватил Альфаро?
Алонсо несколько секунд помолчал.
– Как вы меня назвали? – переспросил он. – «Commandant»? Это франкское слово?
– Возможно, – я пожал плечами, – означает именно вашу должность. Так кому вы служили?
– Я служил Альфаро. Как до того служил его отцу.
– Тогда почему же он…
– Не знаю. – Алонсо резко дернул подбородком. – Я был верен ему. Ходили о нем разные слухи… Я не хочу сказать, что не понимал, кому служит Альфаро на самом деле. Но ведь и в Писании сказано: «Отдай кесарево – кесарю, а Богово – Богу». Я служил ему, как служил бы любому другому синьору. Однажды он пригласил меня к себе в замок. Мы долго разговаривали о совершенно незначительных вещах – погоде, повадках птиц, мусульманской поэзии… Я старался ни в чем не прекословить ему. Даже в таких мелочах. И я не понимаю, почему к концу беседы он вдруг сказал: «Вы слишком неподатливы, Алонсо. Мне очень жаль» – и приказал страже увести меня вниз.
– Зато я, кажется, понимаю… – потянул я.
– Что же вы понимаете?