Рыцарь (Смирнов) - страница 6

Латные рукавицы были настоящим произведением искусства. Сочетание кожи и металлических пластин. Весом примерно по полкило каждая.

…Полкило?

Да что же со мной такое творится?..

– …Вроде бы крови нету, – заявил толстяк, исследовав мою макушку. – Целая, кажись.

Я рассеянно кивнул.

– А из-за чего вообще он… ну, Гийом этот… из-за чего вообще он до меня докопался?

– Ч-чево?

– Почему он меня искал?

– Так это… – Толстяк недоуменно дернул плечами. – Вы ж про него памфлет сочинили. Еще когда мы в Марселе были.

– Памфлет? В Марселе?

– Ну да. Неужели не помните? «Раз как-то грозный Гийом де Бош в авиньонском борделе устроил дебош. В канаве заснул и, проснувшись, услышал: „А боров ведь этот на де Боша похож!..“» Там еще четырнадцать куплетов. Говорить?

– Потом. С де Бошем все ясно. Теперь расскажи мне, как меня зовут, кто я такой и что мы делали в Марселе.

– Кто вы тако… То есть вы совсем-совсем ничего не помните?

– Совсем. Итак, кто я такой?

– Вы – мой господин, сьер Андрэ де Монгель.

Толстяк снова замолчал, решив, видимо, что выдал мне более чем исчерпывающие сведения. Но я так ничего и не вспомнил. Андрэ де Монгель… Это имя не вызвало никаких эмоций, ни шквала воспоминаний – как я втайне надеялся. Просто набор звуков, не более.

Поэтому я продолжил давить на толстяка:

– Это всего лишь имя. А кто я такой? Чем я занимаюсь, что делаю, где живу?

– Вообще-то, – сказал толстяк, – вы живете в Монгеле, в имении вашего батюшки. Но, с другой стороны, вы там не живете вот уже почти восемь лет. А занимаетесь вы… Ну и не знаю, как сказать, ваша милость. Вы же рыцарь. Вот странствуем, сталбыть. Восьмой уж год пошел…

– Ах вот как… – задумчиво произнес я. – Значит, рыцарь… Странствующий рыцарь…

Было в этих словах что-то… что-то знакомое до боли… и вместе с тем – совершенно неуместное. Мне почему-то вдруг захотелось громко расхохотаться.

Но смеяться я не стал. Слишком уж серьезно, со странной смесью материнской заботы и дружеского сочувствия смотрел на меня взволнованный толстяк.

– И давно мы с тобой странствуем?

– Да вот… Как вернулись из Палестины, так и странствуем.

– Из Палестины?

– Из Палестины, – значительно подтвердил толстяк.

– И давно мы оттуда?

– Четвертый год тому уж.

– А что мы там делали?

И почти не удивился, когда услышал:

– Сражались с нечестивцами за Гроб Господень.

Я вздохнул:

– Оставим пока Палестину в покое. Расскажи мне о моих родителях.

Толстяк снова ахнул:

– Что, даже батюшку вашего не помните? Вот грех-то какой, прости Господи…

– Короче.

– Граф де Монгель, значит, отец ваш… Матерью вашей с Жераром была Бланка из Тюи… Только померла она после родов-то… Вы и не знали ее совсем… Красавица была и хозяйка добрая…