Эжль оказался небольшим городком, окруженным садами и огородами. Ни городской стены, ни частокола вокруг Эжля не было, зато в самом центре громоздилась здоровенная постройка, поначалу принятая мною за крепость. Но это была не крепость. Это был монастырь.
Вообще-то сей монастырь мало отличался от укрепленного замка. Толстые стены с бойницами, мощные дубовые ворота, затянутый ряской ров и невысокая насыпь, густо заросшая сорными травами. Западную стену оберегала круглая низенькая башня.
На насыпи со скучающим видом сидела босоногая девчушка и следила за гусями, которые бродили внизу. Когда отдельные гуси-альпинисты пытались взобраться на насыпь, девчушка хворостиной сгоняла их обратно.
Когда мы подъехали к воротам, те приоткрылись и выпустили нам навстречу мужика в темной длиннополой рясе и с бритой макушкой. Монаха.
– К епископу? – поинтересовался он. – Марк, не закрывай ворота!
В створе показалась толстая морда в рытвинах от оспы.
– Откуда едете?
– Из Арля.
– В Ним не заезжали?
Тибо покачал головой:
– Закрыт сейчас город. Болезнь там вроде какая-то.
Монах кивнул:
– Закрыт, значит… Додумались наконец… Ну, с Богом.
– Епископ-то где? – спросил Тибо.
– Монсеньор Готфрид сейчас в трапезной, – важно изрек монах. И пошел по своим делам.
Хорошо смазанные петли не заскрипели, когда привратник Марк открывал ворота.
«Бумм!» – сказала левая створка, глухо ударяясь о стену.
«Бумм!» – сказала правая створка несколькими секундами позже.
Мы въехали в монастырский двор.
По двору бродили свиньи и куры. Еще один монах, с макушкой, обросшей недельной щетиной, возился у колодца. Мы его не заинтересовали.
Во дворе имелись две каменные постройки: церковь и большой дом посередине двора; и множество деревянных: амбаров, сарайчиков и прочих хозяйственных построек.
Мы остановились неподалеку от большого каменного дома. Я спрыгнул с коня и уж было направился к крыльцу, когда меня остановил окрик Тибо:
– Ваша милость!
– Что?
– Деньги-то забыли взять, – укоризненно напомнил Тибо и принялся рыться в моей седельной сумке.
– А они нам здесь понадобятся?
– Ну вы, господин Андрэ, совсем как дите малое… – пробормотал Тибо, не переставая обшаривать сумку в поисках кошелька. – Епископ Готфрид – сеньор этих земель. Значит, он и судья тутошний, и правитель… Смекаете, к чему я?.. К тому ж он еще и священник, слуга Господа Бога нашего, лицо, так сказать, духовное…
– Ладно, я понял. Сколько ему нужно дать?
– По повелению нашего августейшего короля штраф за убитого на поединке – три марки. Это, значит, Готфриду причитается как лицу светскому…