– Ты, свинья, сколько человек у Луи?!
Он забормотал что-то…
– Отвечай, скотина!!!
– Мм… мы… не надо!.. м… – И тут бандит неожиданно заплакал. Жалостливо и тихо.
«А ведь он, наверное, считать не умеет, – подумал я. – Ладно, спросим по-другому…»
– Здесь, на выселках, из ваших еще кто-нибудь есть?
– Ннн… нне-ет…
Я врезал ему под ребра.
– Ни «нет», а «нет, господин».
– Нет… господин…
– А из местных? Есть здесь еще кто-нибудь живой?
– Дда-а… в… в… в-выв… деревне…
– Ах вы суки! – Профилактический пинок. – Вы что, здесь всех, что ли, перерезали?
– Ыыыы!.. – завыл крепыш.
Я заколебался… Может, это крестьянин какой-нибудь? Станет ли человек из банды знаменитого Луи из Каора так жалобно выть?
Я расслабился… И еле успел отскочить. Этот «плакса» ухитрился вытащить из-за пояса нож и, вывернувшись из-под моей ноги, попытался ткнуть меня в бедро. Он промахнулся, а мой меч без всяких затей вошел ему в то самое место, где соединяются шея и плечо.
Вот дерьмо. Опять рефлексы сработали быстрее, чем голова. Надо было оставить его в живых. И допросить.
…Минуточку, а где Тибо? У этого прохвоста просто талант исчезать, как только начинает пахнуть жареным.
С Принцем в поводу я двинулся в обход выселок, высматривая своего слугу. По вполне понятным причинам кричать мне не хотелось.
Обогнул дом старухи Рихо, еще один дом… Тибо выбежал мне навстречу, тяжело дыша и едва ли не волоком таща за собой флегматичного Праведника. Самодельный факел в его правой руке судорожно метался из стороны в сторону.
– Ты где был? – процедил я. Не то чтобы мне требовалась его помощь, чтобы справиться с тремя придурками, но мне не нравилась его привычка при любой заварухе исчезать неизвестно куда и появляться, уже когда все закончено.
Но Тибо не заметил моего тона. Сбиваясь и запинаясь, он произнес, махая рукой куда-то в центр поселка:
– Ггг… господин мой! Там… такое!..
Естественно, я пошел поглядеть.
«Такое!» оказалось всего лишь священником, прибитым к столбу на площади в центре деревни. Обычным священником. Только мертвым.
– Господин Андрэ… – прошептал Тибо откуда-то из-за плеча. – Это что же такое… Ведь это же деревня такая… Ведь тут же отроду никаких священников не было!.. Это ведь, выходит, значит…
– …брат Максимилиан. – согласился я.
Поскольку Тибо подходить к мертвому священнику боялся, я отнял у него факел и подошел сам. Осмотр тела показал, что, скорее всего, монаха сначала просто зарезали, а уже потом приколотили железными штырями к дереву. В том, что это католик, не было никаких сомнений – о сем факте свидетельствовали длинное монашеское платье, сейчас разорванное и испачканное, выбритая макушка и железный крест на шее. Еретики, как я успел узнать, распятия не признавали и крестов нательных не носили.