— «Мэджик-Инн» — наша первая и самая старая собственность. Отец считает, что я приобрел ее с помощью хитрости. Теперь гостиница стала костью, которую он хочет у меня отнять.
— А ты решил не выпускать ее из зубов.
Сэм стукнул кулаком о кулак.
— Верно, будь я проклят. Отец продал бы гостиницу чужим людям еще несколько лет назад, если бы не был обязан сохранить ее как семейное достояние. Он продал мне «Мэджик-Инн» с радостью, но разозлился, когда понял, что я хочу там все переделать.
— Сэм… — На мгновение она прижалась щекой к его спине и снова стала шестнадцатилетней девочкой, утешающей своего мрачного и несчастного возлюбленного. — Иногда с такими вещами приходится мириться.
— Иногда приходится. — Логан повернулся к ней. — Но он никогда не был способен на это. Ни он, ни мать никогда не мирились с моей сущностью. Они всегда стеснялись меня.
Разгневанный и раздосадованный ситуацией, в которой он оказался, Сэм сделал несколько шагов по дорожке.
— В его крови этого не меньше, чем в моей. — Он заметил, что Майя хотела что-то сказать, но остановилась. — Что? Говори!
— Сэм… Ладно, я скажу. У вас с ним нет ничего общего. Ты ценишь то, что имеешь, и радуешься ему. А он считает это… э-э… плохой чертой, доставшейся тебе по наследству. Как и многие другие. Поэтому ты представляешь собой нечто гораздо большее и ценное, чем он.
— Он стыдится этого. И меня тоже.
— Да. — Ее сердце заныло от жалости. — Я знаю, это всегда причиняло тебе боль. И причиняет до сих пор. Ты не можешь заставить его думать и чувствовать по-другому. Но можешь изменить собственные чувства.
— Именно так ты обращалась со своими родными?
Майя не сразу поняла, что Сэм имеет в виду ее родителей, а не Лулу, Рипли и Нелл.
— Я в чем-то завидовала тебе. Твои старики интересовались тобой и пытались как-то направлять тебя, пусть и неправильно. А здесь никогда не спорили. — Она повернулась и посмотрела на дом, который любила. — Они просто не обращали на меня внимания. Бунтовать было бессмысленно. А потом я решила, что в этом отсутствии интереса нет ничего личного.
— Ох, ради бога…
— Я знаю, о чем говорю. Так им было проще, удобнее и спокойнее. Зачем было расстраиваться, если они ничего не замечали? А если бы заметили, это сбило бы их с толку. Люди они неплохие, вот только родители никудышные. Я стала тем, кто я есть, в какой-то степени благодаря им. С меня этого достаточно.
— Ты всегда была благоразумной, — ответил он. — Я никогда не мог понять, восхищает меня это или злит. И не могу понять до сих пор.
— А ты всегда слишком поддавался настроению. — Она села на скамью. — И остался таким. И все же очень жаль, что этот звонок испортил тебе праздник.