Иерусалимские гарики (Губерман) - страница 32

На первую страницу
и круто все проблемы укрощались,
под утро уходившие подруги
тогда совсем не так со мной прощались.
Люблю я этих и вон тех,
и прочих тоже,
и сладок Богу сок утех
на нашем ложе.
Не в силах дамы побороть
ни коньяком, ни папиросами
свою сентябрьскую плоть
с её апрельскими запросами.
Чем угрюмей своды мрачные,
тем сильней мечта о свете;
чем теснее узы брачные,
тем дырявей эти сети.
Супруг у добродетельной особы,
разумно с ней живя на склоне дней,
не пил я в полночь водку, спал давно бы,
уже блаженно спал бы. Но не с ней.
Как утлый в землю дом осел,
я в быт осел и в нём сижу,
а на отхожий нежный промысел
уже почти что не хожу.
Всегда готов я в новый путь
на лёгкий свет надежды шалой
найти отзывчивую грудь
и к ней прильнуть душой усталой.
женщину полночной и дневной
вижу я столь разной неизменно,
что пугаюсь часто, как со мной
эти две живут одновременно.
Есть явное птичье в супружеской речи
звучание чувств обнажённых:
воркуют, курлычат, кукуют, щебечут,
кудахчут и крякают жёны.
Про то, как друг на друга поглядели,
пока забудь;
мир тесен, повстречаемся в постели
когда-нибудь.
У той – глаза, у этой – дивный стан,
а та была гурман любовной позы,
и тихо прошептал старик Натан:
"Как хороши, как свежи были Розы!"
Ту мудрость, что не требует ума,
способность проницательности вещей
и чуткость в распознании дерьма –
Создатель поместил зачем-то в женщин.
Хотя мы очень похотливы
зато весьма неприхотливы.
А жаль, что жизнь без репетиций
течёт единожды сквозь факт:
сегодня я с одной певицей
сыграл бы лучше первый акт.
Когда к нам дама на кровать
сама сигает в чём придётся,
нам не дано предугадать,
во что нам это обойдётся.
Не будоражу память грёзами,
в былое взор не обращаю
и камасутровыми позами
уже подруг не восхищаю.
Я с дамами тактичен и внимателен;
усердно расточая дифирамбы,
я делаюсь настолько обаятелен,
что сам перед собой не устоял бы.
Не видя прелести в скульптуре,
люблю ходить к живой натуре.
Когда я не спешу залечь с девицей,
себя я ощущаю с умилением
хранителем возвышенных традиций,
забытых торопливым поколением.
Глупо – врать о страсти, падать ниц,
нынче дам не ловят на уловку,
время наплодило тучу птиц,
жадных на случайную поклёвку.
Забав имел я в молодости массу,
в несчётных интерьерах и пейзажах
на девок я смотрел, как вор – на кассу,
и кассы соучаствовали в кражах.
Когда ещё я мог и успевал
иметь биографические факты,
я с дамами охотно затевал
поверхностно-интимные контакты.
В разъездах, путешествиях, кочевьях
я часто предавался сладкой неге;
на генеалогических деревьях
на многих могут быть мои побеги.
Мы даже в распутстве убоги,
и грустно от секса рутинного,
Следующая страница