В ожидании заключения психиатра Скворецкий и Миронов сидели молча, изредка перебрасываясь отдельными фразами. Да и о чем было говорить, что они сейчас могли предпринять?
Наконец появился психиатр, приехавший сразу после осмотра Черняева. По его мнению, налицо были явные признаки помешательства.
— А не слишком ли они явные, эти признаки? — придирчиво спросил Скворецкий.
Психиатр пожал плечами.
— Я говорю то, что обнаружил. Для точного и безошибочного диагноза требуются время и соответствующие условия, больница. Только там ставят в подобных случаях окончательный диагноз.
— Как тебе все это нравится? — мрачно спросил Скворецкий, когда психиатр простился и ушел.
Миронов удрученно молчал. На тебе: садись и пиши постановление о помещении Черняева в больницу и проведении судебно-психиатрической экспертизы! А это значит — следствие по делу Черняева приостановить. Ничего не скажешь, удар был тяжелым!
Получив разрешение полковника, Миронов ушел к себе и засел за злосчастное постановление о производстве судебно-психиатрической экспертизы. Составив документ, вернулся к Скворецкому.
Полковник, склонившись над столом, внимательно просматривал какие-то бумаги.
— Готово постановление?
— Так точно, вот оно.
— Отлично, — сказал полковник. — Положи сюда. Присаживайся. Есть, кажется, что-то интересное.
— Что именно? — поинтересовался Миронов.
— Минуточку. Сейчас кончу. — Полковник дочитал документ, лежавший перед ним, и выпрямился. — Ответ. Из Львова. На наш запрос о Войцеховской. — Кирилл Петрович протянул Андрею бумагу, которую только что читал с таким вниманием.
Ответ Львовского управления КГБ был весьма обстоятелен. Львовские чекисты провели большую работу: они побывали во всех пунктах Львовской области, которые упоминались в автобиографии Войцеховской. Работа была не из легких: ведь с того времени, как жила в этих местах семья Войцеховских, прошло больше двадцати лет, и каких лет! Мало кто из учителей, работавших в школах в Самборе, Яворове, Раве-Русской, уцелел, а кто и уцелел, тот многого не знал, да и не помнил. Вот и пойди разберись, где и когда жил учитель Войцеховский, полуукраинец-полуполяк, какая была у него семья?
Вот сообщение по Яворову: списков учителей тех лет нет. Опрошены многие учителя, бывшие и настоящие, школьные сторожа, кое-кто из врачей. Никто из них не мог толком сказать, жил ли, работал ли когда в Яворове учитель по фамилии Войцеховский, полуполяк-полуукраинец, с женой-украинкой и маленькой дочкой.
Та же картина и в Раве-Русской. Остается Самбор. Что по Самбору? Ага! Вот что, как видно, имел в виду Кирилл Петрович. В Самборе сотрудникам Львовского управления КГБ удалось разыскать некоего пенсионера, славившегося на весь городок своей феноменальной памятью. Этот пенсионер как раз в те годы, когда Войцеховская, как она указывала в автобиографии, жила с родителями в Самборе, работал инспектором тамошних школ. Он клялся и божился, что всех самборских учителей знал наперечет и никогда никакого Войцеховского среди них не было.