Убедившись, что падение Ричмонда — вопрос нескольких дней, Ван-Лью просила генерала Бена Батлера, с которым поддерживала переписку, прислать в Ричмонд федеральный флаг. И через фронт южан ей тайно переправили большой флаг, пополнивший собой коллекцию разнообразных предметов, спрятанных в её доме. Когда в Ричмонде взлетели на воздух пороховые склады и военная эвакуация города была закончена, буйная толпа с факелами ринулась к особняку Ван-Лью, готовая осуществить многолетние угрозы.
Элизабет Ван-Лью не растерялась, смело вышла навстречу толпе и, глядя прямо в лицо разъяренным соседям, сказала:
— Я вас знаю. Том… и вас. Билли… и вас… Генерал Грант будет здесь через час, и если вы причините хоть малейший вред этому дому или кому-нибудь из проживающих в нем, ваши собственные дома запылают ещё до обеда!
Это вразумило толпу, и последняя опасность насилия отпала. Вскоре передовой отряд наступающей армии в пыльных синих мундирах ворвался в столицу южан. Еще до его появления Элизабет Ван-Лью, с трудом мирившаяся с необходимостью хранить в глубокой тайне свою верность Северу, первая подняла над своим домом федеральный флаг, который олицетворял сдачу Ричмонда.
Последующие годы выдались для Элизабет Ван-Лью мрачными и безотрадными. Президент Грант назначил её почтмейстером Ричмонда; на службе её вынуждены были терпеть, но общество подвергло Ван-Лью остракизму, не смягчившемуся до самой её смерти.
Элизабет Ван-Лью не получила ни доллара за услуги, оказанные ею армии федералистов; ей не возместили ни цента из тех денег, которые она так щедро расходовала из собственных средств ради единства Соединенных Штатов. Мало того, после ухода президента Гранта со своего поста её понизили в должности. Ее сделали мелким чиновником министерства почт, а потом лишили и этого скудного заработка.
Последние годы она жила в нищете, существовала на пенсию, назначенную ей друзьями и родственниками полковника Поля Ревира, которому она когда-то, помогла бежать из вражеского плена и предоставила убежище. И за ней преданно ухаживали верные ей стареющие негры, знамя освобождения которых в Ричмонде она подняла первая.
Глава двадцать первая
Перед всегерманским потопом
В 1829 году, когда во главе британского правительства стоял герцог Веллингтон, Роберт Пиль выступил с предложением реформировать полицию и расширить её права. Однако поскольку проект этот был поддержан Веллингтоном, реформа вызвала народное неудовольствие. Необычайно популярный полководец, которого благодарная нация вознаградила тем, что сделала самым высокооплачиваемым воином из всех когда-либо живших на свете, внезапно заподозрили в тайном намерении узурпировать верховную власть и захватить трон. Предполагалось, что полицейские агенты, наделенные непомерной властью, станут следить за каждым шагом почтенных граждан, совершать набеги на их дома, устраивать обыски и допросы по малейшему поводу и под вымышленными предлогами.