— На плавбазе увидели китов, — объяснила она. — Они движутся на юг, во льды. Стоило только произнести имя моего отца… — Джуди грустно усмехнулась.
Капитан «Южного Креста» закончил радиопередачу. Я отметил на карте наш путь до встречи с плавбазой. Затем приказал рулевому разбудить меня через четыре часа и спустился вниз, чтобы впервые за эти восемь суток поспать по-настоящему.
Но выспаться мне не удалось. Сразу же после полудня меня разбудил юнга, и я тяжело взобрался на мостик. Там стоял рулевой и принюхивался к воздуху.
— Ви чует что, йа?
Я почувствовал тяжелый и какой-то липкий запах.
— Ви вдыхает запах денег, — сказал рулевой. — Это киты.
— «Южный Крест»?
— Йа.
— Далеко?
— Пятнадцать, двадцать миль.
— О боже! — воскликнул я, представив, каким же должен быть запах там, у плавбазы.
Вскоре по правому борту появилось расплывчатое пятно дыма. Бланд, Джуди, Вайнер, Бономи, обвешанный фотокамерами, — все поднялись наверх, с волнением вглядываясь в этот зримый призрак плавучей базы.
— Судя по всему — вытапливают жир, — произнес Бланд. Я быстро взглянул на полковника. За стеклами очков его маленькие глазки сияли. Дым для него означал прибыли.
Когда мы приблизились к «Южному Кресту», представшее глазам зрелище было поистине грандиозным. Перед нами находилась целая флотилия судов. Позади «Южного Креста» растянулись в цепочку пять китобойцев. Еще один китобоец стоял у его левого борта. Справа от плавбазы я увидел два буксирных судна — бывших корветов, точно таких же, как наш «Тауэр-3». Чуть поодаль расположились еще два судна старого типа, которые, как мне сказали, когда-то служили гидрографическими катерами, а сейчас были превращены в китобойцев. За ними стоял видавший виды вельбот-буксир, отвозивший мясо на рефрижераторное судно «Юг», застывшее в отдалении от танкера, на борту которого можно было разглядеть его название «Жозефина». Еще дальше виднелись контуры двух других китобойцев, преследовавших финвалов.
Я направил судно по широкому кругу, чтоб встать параллельно «Южному Кресту». При этом ветер окутал нас черным маслянистым дымом. Густой, тяжелый, тошнотворный запах проникал всюду и действовал угнетающе — настолько он был плотным и пропитывающим все вокруг.
Когда мы вышли из дыма, я услышал доносившиеся с плавбазы голоса и звон лебедок. Корма, подобная темной пещере, была открыта, и сквозь нее на полуют втягивали кита. Над нами выросли стальные борта судна, уже покрывающиеся ржавчиной. Сверху, на мостике, стоял человек в меховой кепке, держа у рта мегафон. Это был капитан Эйде.