– Я собственными руками почти загубил свою карьеру, – говорит он, вытирая рот рукавом. – Из-за нас с тобой, Кэт. Если мы поступим так, как ты хочешь, и нас поймают… мне конец.
Я молча смотрю на него.
– Ты был свободен в своем выборе. И осознанно нарушил все правила. Я никогда не просила тебя об этом. Я намерена побеседовать с Эванджелиной Питре сегодня вечером, с тобой или без тебя. Но хочу предупредить тебя, Шон… Если ты решишь перехитрить меня – вызовешь оперативную группу до того, как я буду уверена, что узнала от Питре всю правду, – я отправлюсь к твоей жене и расскажу ей обо всем, чем мы с тобой когда-либо занимались. И о том, чем только собирались заняться.
Он бледнеет на глазах.
– Ты не сделаешь этого.
– Посмотри на меня, Шон. Сделаю, и еще как.
Он смотрит на меня так, как будто видит в первый раз.
– Ты понятия не имеешь о накале страстей и эмоций, с которыми мы имеем здесь дело, – говорю я ему. – А я знаю, на что способна подвергшаяся насилию женщина, понятно тебе? И прежде чем мы бросим Эванджелину Питре на съедение волкам, я должна понять, что случилось.
Он опустошает бутылку одним долгим глотком и швыряет ее в мусорную корзину.
– Никакого прикрытия, – повторяет он. – Идиотизм!
Я испытываю неимоверное облегчение. Он все-таки пойдет со мной.
– По крайней мере, Малик мертв, – говорю я ему, поднимаясь. – Если он действительно был сообщником Питре, в чем ты, похоже, не сомневаешься, у тебя будет одной причиной для беспокойства меньше.
Шон надевает пиджак, чтобы скрыть наплечную кобуру. Потом наклоняется, вынимает маленький револьвер из кобуры на лодыжке и проверяет барабан.
– А вдруг это одна из этих женщин? Или все они вместе?
– Питре живет одна. Сегодня будний день. Завтра ей идти на работу, она ничего и никого не ожидает. Мы заставим ее впустить нас, напугаем, а потом предложим свою помощь.
– А если она будет не одна?
– Мы возьмем с собой фотографии. Если мы узнаем кого-нибудь из наших женщин, то все равно войдем. Захвати с собой «глок».[27] А я положу в сумочку твой незарегистрированный револьвер. Не волнуйся, мы справимся. Все будет хорошо.
– Как я объясню твое присутствие?
– Точно так же, как и всегда, когда брал меня с собой на допросы.
Шон качает головой, но уголки его губ помимо воли изгибаются в намеке на улыбку.
– Проклятье! Мы вели себя как круглые идиоты, верно?
– Целиком и полностью с тобой согласна. Но все-таки мы остановили нескольких убийц.
Он кивает.
– Это точно. Нам удалось кое-чего добиться.
– И мы снова проделаем это сегодня вечером. Просто немного не так, как раньше. На этот раз не ради того, чтобы пощекотать себе нервы, получить повышение по службе или удовлетворить личные амбиции. На этот раз мы сделаем это для того, чтобы восторжествовала справедливость.