Я недоверчиво покачала головой:
— Это как это?…
Арис терпеливо объяснил:
— Эта часть Дворца, образно можно сказать, живая. Каждая комната и помещение библиотеки запоминают твой индивидуальный энергетический код, когда ты туда входишь и потом, когда тебе нужна какая-то вещь или книга, достаточно эмоционально обратиться к этому месту с просьбой, создав в своем сознании нужный мыслеобраз или четко сформулированную фразу. И тогда только подставляй руки. Больно бьюся книжки, если зазеваешься и не поймаешь — хохотнул Ашер.
Снова обвела взглядом залежи знаний.
— Можно попробовать? — спросила робко.
— Погоди. Сначала покажу где что находится. — я кивнула — То, что ты видишь глазами, моя дорогая, это далеко не все, что здесь есть. Поэтому тебе нужно знать только в какой стороне находится какая тема, чтобы проще было визуализировать запрос.
Арис, приобняв меня за плечи, повел по библиотеке.
Стеллажи, от пола до потолка, оказались обзорно-тематическими. Каждый оборачивался на девяносто градусов и открывал вход в пространственный карман огромного зала с другими стеллажами, заполненными книгами по этой теме. В один из таких залов мы вошли и оказалось, что все стеллажи, расположенные вдоль стен, тоже подвижны и тоже открывают следующие залы.
— Эта библиотека имеет какие-то пределы или нет? — растерялась я.
— Конечно, — улыбнулся он — она не соединена с Изначальной Библиотекой. Вот библиотека Мира Ашеров соединена. Там и правда можно заблудиться навсегда.
— Неправда Ваша, господин Ашер — вывернулась из-под его руки и засмеялась — я слышала, что там невозможно заблудиться. Там телепорты на каждом шагу и нет проблем с выходом.
— Так-то оно так, но я говорю о древних залах библиотеки, где все еще сидят бессмертные архивариусы и корпят над более древними трактатами, чем наша Галактика — видя мою реакцию недоверия, Арис усмехнулся — да, моя дорогая волшебница, там я тоже побывал еще в раннем детстве. — и тут же шутливо добавил — Надо же было где-то учиться. Вот и послали строгие родители сына-шалопая под каблук бессмертных понюхать пыли, побыть у них на побегушках, научить терпеливости и смирению…
— Но когда ты успел? Тебе же только двадцать пять лет?! — вытаращила на него глаза в удивлении и совсем забыв о том, что мне об этом говорила Мена еще на хуторе.
— Это по нашему летоисчислению мне двадцать пять, не по-человеческому.
Глаза Ариса стали серьезными, какими-то глубокими, чужими. Куда подевался озорной блеск, счастливая радость, смешливость Котейки. На меня смотрели мудрые, все знающие глаза незнакомца. Мурашки неожиданно открывшейся бездны, разделяющей нас, пробежали по спине. Я в ужасе отшатнулась.