— Ну вот, Арис, смотри, ожила наша девочка. — грохотала радостью Марфа — Говорила тебе, что и мертвого на ноги поставлю! А уж Даринку-то и подавно! Не такая она, чтобы просто так сдаваться. Жизни в ней много и жизнь победила! Видишь, какая тощая! Одни кости и кожа остались! Если бы не додумался за мной прибежать, так бы и заморили девчонку голодом! Ничего, Арис, — пошлепала его по плечу — Теперь откормим, голубушку! А то ишь что надумала! — погрозила мне пальцем — Не позволю!
Она сдернула с кровати мокрую перину вместе с простыней на пол, закатала в рулоник, понесла из спальни. На пороге остановилась, критически глянула на меня:
— Ну чего стоишь, дивчина?! Задницу с передницей прикрой-то! Не видишь, мужик на тебя пялится. А они, мужики-то, сама знаешь какие охальники. У всех одно на уме! — и вышла.
Глянула на себя.
— Ой!
И прикрылась руками.
Арис покраснел, закусил губы и отвел взгляд.
Поискала глазами во что бы завернуться, но ничего не нашла. Глянула на опустившего глаза Ариса и увидела на его плече свой махровый халат.
— Ээ. мм… Дай мне, пожалуйста, халат, Арис, — попросила — а то холодно и мокро…
Он смущенно улыбнулся, шагнул ко мне и закутал в халат.
— Я так рад, что ты снова со мной, Дарина — тихо сказал он, прижав меня к себе своими огромными руками.
— А где теплое молоко? — не дала сбить себя с толку — И Марфа?
— Пошли в гостинную. Оно там. — рассмеялся он, отпуская меня — Марфа тоже там.
* * *
Поправлялась быстро. Арис и Марфа взяли надо мной шефство и пичкали всем подряд. Арис каждое утро приносил свежее парное молоко то коровье, то козье. Для Марфы поставили вторую кровать в спальне и теперь, когда Арис уходил к себе спать, мы с ней болтали обо всем на свете.
От Марфы узнала о том, что рассказал ей Арис, а ему, в свою очередь, Вэрдис и местный змеедоктор.
Оказывается, библиотека и правда было живой и не только запоминала индивидуальный энерго код читателей, но и использовала их жизненные силы, чтобы при надобности телепортировать им заказы. И доктор, и Лич подозревали недавнее энергетическое и нервное истощение, от которого я не вполне оправилась.
Арис получил разнос от обоих за то, что не подумал о возможности такой реакции молодого человеческого организма, родители тоже не погладили по головке обвиняя в безответственности за чужую жизнь, даже Королева нарычала на него. Сам он перепугался до смерти, пометался несколько дней между Личами и докторами, и на рассвете понесся к Марфе, как к едиственному человеку, которого, как он решил, я глубоко уважала и с мнением которого считалась.