— Что с вами случилось?
— Несчастный случай при игре в регби.
Так ему, он из полиции, они все оттуда. Священник смешался, потом сообразил:
— А, понимаю, но я вообще-то имел в виду мессу, ваше присутствие. Я некоторое время вас не видел.
Слово «присутствие» всегда меня выводило из себя. Даже когда я был полицейским, у меня были проблемы с уставом. Я спросил:
— Вы что, завели на меня карточку?
Священник удивился и попытался исправить ситуацию:
— Помилуй Бог, я неправильно выразился. Я хотел сказать, что нам вас не хватало.
Мне хотелось схватить его за ворот, встряхнуть и заорать: «Проснись!» Я произнес:
— Ну, еще бы.
Он поступил по-христиански, подставив другую щеку, не обратил внимания на мой тон и сказал:
— Мы ведь обязательно увидим вас в это воскресенье?
— И свиньи могут начать летать.
Я повернулся и похромал прочь.
Люди, которых я знал, оказались
странными и жестокими.
Они повесили Моисея и били
и пинали меня и моего отца.
Джо Е. Лэнсдейл. «На дне»
Недалеко от Эйр-сквер я увидел молодого блондина, и он точно пялился на меня. Я решил положить этому конец и двинулся к блондину, но тот повернулся и исчез, прежде чем я успел до него добраться. Я поклялся себе, что в следующий раз так или иначе, но мы с ним поболтаем. Какого черта, что это он, следит за мной?
Я зашел в паб «У Нестора», представляя себе бутылки с виски. Часовой был на месте. Сказал:
— Боже, только взгляните, как его отделали.
Сомнительный комплимент, но на другое и рассчитывать не приходилось.
Джефф, расставлявший бутылки по полкам, улыбнулся:
— Рад, что ты вернулся, приятель.
Я сел на свой обычный стул, жесткий такой, спиной к стене. Чувствовал я себя усталым, колено сильно болело, проклятая обезболивающая таблетка не подействовала. Передавали новости: взрыв бомбы на Бали, сто восемьдесят семь убитых, троих ирландцев недосчитались. Диктор предполагал участие во взрыве Аль-Кайды. Джефф принес кофейник и две чашки. Я почувствовал вспышку гнева: его уверенность, что я не пью, едва не заставила меня закричать. Джефф помедлил и спросил:
— Кофе годится?
— Конечно, как раз то, что доктор прописал. Ты присоединишься?
— Если не возражаешь, я бы хотел поговорить.
Я махнул рукой в сторону пустого стула. Он сел, налил кофе в обе чашки. Помимо своей воли я отреагировал на аромат кофе. Возможно, я выпью потом, поживу в предвкушении.
Часовой подал голос:
— Хочешь присоединиться к фонду?
— Фонду?
— Ага, за пять евро выбери день, когда Буш начнет бомбить Ирак. Пятое, пятнадцатое и двадцать пятое ноября уже заняты.
Я подумал и изрек:
— Двенадцатое ноября.