Француз кинул на стол лоскутки материи, которые принес с собой.
— Вечно мне предоставляют почетное право разгребать чужое дерьмо, — проворчал он и нехотя вышел.
* * *
— Ну так что стряслось? — спросил Пул у Мартины.
Девушка посмотрела на гладкий стол, на недошитое платье…
— Вы бледны, как привидение. Садитесь. Рассказывайте…
Мартина обессилено присела.
— Я слушаю, — напомнил Пул.
Мартина собралась с духом.
— Наверное, это прозвучит дико, но я хочу отказаться от работы…
— Вы больше не хотите быть костюмершей?
— И актрисой тоже…
— И правда, звучит дико. Такой ерунды я даже слушать не хочу!
— Но поймите — я так больше не могу… Это слишком непорядочно с моей стороны.
— А-а, — протянул Пул, — мисс Гейнсфорд? Так надо понимать?
— Ну да, и вообще… Я боюсь, что с ней случится какое-нибудь несчастье, ей-богу. Просто страшно.
— Ага, так она решила, что вам дадут ее роль?
— Нет, нет, вовсе не так. Просто… Просто от одного моего вида она впадает в истерику — вот в чем беда.
— Из-за нашего сходства?
— Ну да!
— Тогда какого черта она на вас смотрит? Пусть закроет свои лупалки! Вот уж не думал, что она такая дура… — сквозь зубы процедил Адам Пул. — Поймите, что мне вас просто нельзя отпустить. Во-первых, вы нужны мисс Гамильтон, ну а во-вторых, я не собираюсь позволять какой-то второразрядной актриске диктовать мне условия!
— Мне ужасно жаль ее, — пробормотала Мартина. — Она чувствует, что за ее спиной происходит что-то скверное…
— А вы этого не чувствуете?
— Ну, что бы я там ни чувствовав… Ловко мне или неловко, я вам так благодарна, что… — она запнулась.
— А кто вам дал почувствовать себя неловко? Гая? Бен? Персифаль?
— Извините, я не так выразилась. Просто им всем мое появление, наверное, показалось очень странным. Оно и в самом деле выглядит подозрительно.
— А еще более подозрительным будет, если вы вдруг самоустранитесь! С чего это вы испугались какой-то девчонки?
— Вовсе я ее не испугалась. Но она и вправду на пределе…
Мартина замолкла. Как дико звучат ее слова сейчас, в разговоре с Адамом Пулом, который еще два дня назад был для нее человеком из легенды, принцем из далекого целлулоидного мира…
— Все это чушь! — объявил Адам. — Но я беспокоюсь о премьере. Нельзя, чтобы эта дура провалила спектакль. Все-таки пьеса хороша, будет очень, очень жаль… Вот о чем я думаю.
Он шагнул к Мартине и с удивлением вгляделся в ее лицо.
— И все-таки, — проговорил Пул, — вы продолжаете настаивать, что не собирались попытать судьбу? Если, например, Гая с треском провалится?
Мартина судорожно сцепила пальцы.
— Ну что вы меня мучаете, — простонала она. — Конечно, я надеялась, кто же отказывается от несбыточных грёз… Конечно, я прикидывала… Но сейчас дело в том, что…