Повисла долгая пауза. Мартина сидела в уголке и думала, что помочь она ничем не может. И не ее это дело. Она вдруг почувствовала себя совсем чужой здесь. Там, за сценой, гулко переговаривались чьи-то голоса, стучали двери… Гая Гейнсфорд, наконец осознав, что слишком затянула сцену соболезнования, поднялась на ноги и переместилась на кушетку.
Время тянулось в молчании. Элен прикуривала сигареты одну от другой, Гая вздыхала через равные промежутки времени, причем раз от разу все более скорбно. Мартине даже показалось, что Гая испытывает странного рода триумф — просто оттого, что ее предсказания сбылись…
На аллее перед театром послышался звук подъехавшей машины, и несколько человек прошли в служебные помещения через черный ход.
— Это еще что такое? — очнулась Элен Гамильтон. — Кто это? Где Джейко?
— Я пойду поищу, — вызвалась Мартина.
Она нашла Джейко в проходе перед сценой; там же были Перри Персифаль и Дорси. Перри говорил измученно:
— Ну конечно, конечно, я понимаю, что вечеринки никакой не будет, но уж если я не могу быть полезен здесь, почему я не могу пойти домой?
— Тебя все равно вызовет полиция, если ты уйдешь, — заметил Джейко в ответ и тут разглядел в полутьме Мартину. — Что такое, дитя мое? — спросил он. — Почему ты здесь? Печально, конечно, печальный эпилог всей истории, да… Ну да ладно, что случилось-то?
— Кажется, мисс Гамильтон хочет вас видеть.
— Ну ладно, сейчас приду. Ну и вечерок сегодня выдался!..
Он взял ее под руку, и они вернулись в тамбур, где в обществе Гаи страдала Элен Гамильтон.
— Ну что там, Джейко? — спросила примадонна.
Француз молчал.
— Джейко! — взвизгнула Элен, теряя остатки своего шарма. — Да отвечай же, чертова кукла! Что же произошло? Ну! Что с Беном?
Джейко осторожно прикоснулся рукой к лицу Элен, к ее волосам…
— Увы, это все-таки случилось, — наконец сказал он. — Мы все старались как могли, но ему уже невозможно было помочь. Он ушел…
Гая Гейнсфорд посчитала это командой к большому парадному плачу и разрыдалась в полный голос, а мисс Гамильтон только уткнулась головой в плечо Джейко и сказала бесцветным, механическим голосом:
— Джейко, милый, помоги мне хоть что-нибудь почувствовать… У меня внутри нет ничего. Сделай так, чтобы я хотя бы его пожалела.
Лицо Джейко, потное, морщинистое, карикатурное, напоминало застывшее изваяние с острова Пасхи…