– Боюсь, господин Альфред, деньги тут бессильны. С Господом не торгуются, его смиренно просят. Пожалуйста, выйдите из комнаты и не приближайтесь к больной. Мне хватает забот с уходом за вашей дочерью. Если еще и вы свалитесь на мои руки, я могу не справиться.
– Да, конечно, Джаспер. Прости, – мужчина неохотно отступил, не отводя глаз, полных тревоги, от ложа, где его дочь боролась за жизнь со смертельно опасным врагом. Врагом, который выкосил половину Уэрствуда и не собирался останавливаться.
* * *
Родиться дважды… Есть мнение, что и один-то раз родиться на свет – это большая удача. А уж дважды!
Но в первые минуты после своего «второго рождения» девушка сильно усомнилась в том, что ей повезло. Скорее уж совсем наоборот.
… – Леди Из Общества! Уснула? Реплика!
Она живо развернулась к партнерше:
– О, конечно, молодой герцог очень мил, – и замерла, ожидая очередного нагоняя от режиссера. Который не замедлил последовать.
– Дорогая моя Леди Из Общества, вы совершенно не попадаете в роль. Разве так ведут себя на балу дамы семнадцатого века?
– Прошу прощения, – процедила она сквозь зубы, – как-то в последнее время не доводилось бывать на балах, да еще в семнадцатом веке. Герцог приглашения не прислал.
Партнерша хихикнула, но потихоньку. Вызывать огонь на себя – охотников не было.
– Леди, у вас должен быть мед в голосе и яд в словах, понимаете? Вы якобы хвалите жениха подруги, но она должна почувствовать, что с молодым герцогом что-то не так. Ньюансы, Леди, тут все на ньюансах… Неужели не чувствуете?
Молодая и, как говорили ее преподаватели, довольно перспективная актриса драматического театра имени Волкова города Ярославля в настоящий момент не чувствовала ничего, кроме раздражения. А ведь так была счастлива, когда только получила эту небольшую роль без имени, с двумя выходами, но в знаменитой пьесе! Режиссеру понадобилась всего пара недель, чтобы ее лучезарное счастье потускнело. И еще пара, чтобы актриса уверовала в собственную бездарность и неспособность играть. В последнее время она поднималась на сцену, как на эшафот, и лишь врожденное упрямство и неумение смириться с поражением толкало ее на это унижение раз за разом. Ей казалось, что вся труппа над ней втихомолку смеется. Хотя почему «втихомолку». Партнерша, например, хихикала вполне открыто.
Начинающей актрисе и в голову не могло прийти, что хихикали актеры над режиссером, что как профессионалу ему до Товстоногова еще семь верст баттерфляем плыть, что в реалиях семнадцатого века он разбирается примерно так же, как и любой, кто родился на триста лет позже… и что играет девятнадцатилетняя студентка театрального училища совсем даже неплохо. Опытные партнеры по сцене отмечали, что спину она держит прямо, кринолин носит так же естественно, как джинсы и топ, а «молодой герцог» действительно очень мил, и довольно трудно произнести эту фразу сквозь зубы, глядя на самого обаятельного мужчину труппы.