— Вы то, матушка, не позволяете, да ведь и вас никто не спрашивает! усмехнулся Лазаретов.
— Оттого-то и получается вот так, - вздохнула Евфросинья Аристарховна. - Всюду - шуры-муры, а отваги - ни на грош! Мой покойный муж, Свистунов-Морденко.
— Ах, - сказала Лидочка с оттенком раздраженного презренья, - сколько можно?!
— Вас, голубка, и не заставляют слушать, если не хотите, - вспыхнула вдова. - Здесь совершенно новый человек, а вот ему полезно знать.
— Полезно, - покивал, чуть улыбнувшись, Невский. - Безусловно, так. Я уже чувствую, мне многое здесь может быть полезно.
Он откинулся на спинку стула и как будто невзначай игриво посмотрел на Лидочку.
Та, сделав вид, что ничего не замечает, со старанием смахнула крошки со стола в пустой поднос.
— Приятного всем аппетита, - напоследок ласково мурлыкнула она.
Едва Лидочка удалилась, соседи по столу немедленно взялись за дело.
Ели - сказать мало.
Употребляли подчистую - целеустремленно и не смакуя.
Ожесточенная была трапеза, без малейшего уважения к продуктам.
Ибо - заплачено, и точка.
Невский только диву давался.
Сам он ел рассеянно, искоса наблюдая, как Лидочка движется по залу, любуясь легкостью и ловкостью ее движений, ее независимой осанкой, выражением лица.
Несколько раз, словно ненароком, взгляды их встречались, и тогда она приветливо-сердечно улыбалась.
Уже выходя из зала, он чуть задержался на пороге и обернулся.
Он разглядывал незнакомые лица сидящих и пытался определить для себя, с кем же из всей этой исцеляющейся братии ему хотелось бы делить остальные дни, водить курортную дружбу, коротать тихие часы за необязательными вовсе, но вполне интеллигентными беседами.
Лидочка - прекрасно. Но только она одна на отдыхе - это невозможно.
Именно так.
Кто-то непременно должен быть еще. Эдакий солидный и душевный компаньон - для всеобщего обозрения.
Не Лазаретов же, день изо дня стремящийся к неведомому дубу!..
Наконец, как ему показалось, он нашел.
Подходящий субъект сидел в дальнем углу, почему-то один за столом.
На вид ему Невский дал лет сорок-сорок два, не более. Почти ровесник.
У человека были длинные нервные пальцы, умный, но какой-то резкий, беспокойно-настороженный взгляд, скупые, аккуратные движения, скептическое выражение лица, рыжие усы подковкой и франтоватые, ровно подстриженные полубачки, малость тронутые сединой. Плюс - давно уже не модная прическа "мы в Малаховке - битлы".
Вполне культурное лицо.
Выделив его из общей массы, Невский привычным жестом защемил бороду, обдумывая, как лучше будет представиться грядущему компаньону и, главное, когда - прямо сейчас или немного позже, однако так в итоге ничего и не решил и, мудро предоставив дело случаю, собрался со спокойной совестью идти к себе - за новой пачкой сигарет.