– Фотографию Лидии он забрал с собой, на Тянь-Шань?
Апрель понуро кивнул.
– Он положил ее в карман рюкзака на моих глазах. Наверное, дома он прятал ее, чтобы мама не нашла. А когда уезжал, не хотел оставлять. Я хорошо запомнил лицо Лидии на том снимке, оно до сих пор стоит передо мной. Любительский кадр, сделанный наспех, но очень выразительный. Лидия не подозревала, что ее снимают.
– Камень ваш отец тоже взял с собой?
– Нет… Он показал мне тайник под полом, где прятал его, и велел не трогать до поры до времени. Камень не произвел на меня впечатления. Я поглядел на него, и отец поставил доску на место.
– Что значит «не трогать до поры до времени»? – спросил Матвей. – До какой поры?
– Отец сказал: «Ты почувствуешь, когда камень тебе понадобится!» Он догадывался, что больше мы не увидимся. Мне захотелось плакать, но я сдержал слезы. Мужчины не плачут. Он собрался и ушел. А я залез на подоконник и смотрел, как он шагает с огромным рюкзаком на спине. Когда пришло известие о гибели отца, я вообще забыл о камне.
Речь Апреля была правильна и даже изящна. Он мог бы писать, а занимается паркетом. Наверное, подражает покойному отцу.
– И что, украшение Лидии Ракитиной так и лежит в тайнике под полом?
– Нет.
– А где оно?
– Я не хочу говорить.
Астра сделала Матвею знак: не надо настаивать. Она зашла с другой стороны.
– Вы так хорошо помните тот разговор с отцом?
– Не удивляйтесь! Каждое произнесенное им слово, каждый жест, все, что тогда происходило, врезалось в мою память до мельчайших деталей. Это была наша последняя беседа.
– Виктор поделился своей тайной с вами, восьмилетним ребенком?
– А с кем еще ему было делиться? С женой? Она до сих пор ничего не знает. Зачем причинять ей ненужную боль? Отца давно нет… Мама живет с другим человеком. Пусть ее молодость останется неомраченной. Думаете, ей приятно будет осознавать, что отец любил не ее?
Может быть, со временем у Апреля начали бы получаться хорошие стихи. В некоторых его выражениях сквозила лирическая грусть.
– За что вы убили Нелли?
Резкий переход от воспоминаний детства к суровому настоящему выбил молодого человека из колеи.
– Я ее не убивал! Она была… уже мертва, когда… когда я зашел в квартиру…
– Почти как на «Георгии Панине», – усмехнулась Астра. – Только на сей раз вместо Виктора Сахно – его сын, а вместо Лидии Ракитиной – ее дочь. Вам не кажется странным это совпадение? Ни один следователь не поверит в подобное стечение обстоятельств.
– Я сам… не поверил своим глазам, когда увидел Лидию…
– Лидию?
– Ну, ребята, которые делали в квартире Нелли стены и потолки, посоветовали ей обратиться ко мне насчет паркета. Она хотела дубовый. Я пришел прикинуть фронт работ, а у нее в гостиной, за стеклом, – Лидия. Я обомлел! Потерял дар речи… Вероятно, я застыл истуканом, потому что Нелли спросила, все ли со мной в порядке. Я не сразу сумел ей ответить. Мои губы не слушались. Насилу я оторвался от фотографии… Все было как в тумане. «Это моя мама, – сказала Нелли. – Она умерла много лет назад». Я сказал, что понимаю ее, потому что тоже рано лишился отца. Это сразу сблизило нас. Отец верил в судьбу, фатум. Он был прав. Разве не фатум привел меня к Нелли?