– Кстати, в субботу перед зданием мэрии состоится митинг в защиту чеченского народа и русских солдат. Организуют митинг коммунисты, фашисты и примкнувшие к ним. Наши демократы совсем руки опустили, инициативу отдали.
– Митинг у мэрии – место подходящее. Станислав, скажи… – Гуров замолчал, рассматривал свою ладонь. – Ведь стоит руки испачкать, хотя бы цветочный горшок перекопать, как пальцы станут выглядеть неухоженными.
– Суббота, пятнадцать часов, начнут собираться за час, а то и раньше. Сегодня у нас вторник. Отправляйся к Петру, докладывай.
Полковник Ильин, сидя в своем служебном кабинете за столом, на котором одиноко лежала лишь тонкая папка, поглядывал на сидевших вдоль стен оперативников недовольно.
– Господа-товарищи офицеры, дела у нас, прямо скажем, дерьмовые. Приказы руководства обсуждать не положено, но я не только начальник, но и человек, потому говорю с вами по-людски. Мы контрразведчики, а используют нас словно вертухов из охранки. Я крайне недоволен, отлично понимаю, что и вы недовольны. Нас обязали бороться с коррупцией и организованной преступностью? Обязали. Значит, должны мы данный приказ выполнять. По поводу субботнего мероприятия наш генерал тоже не прыгает от радости, однако пойдет и сам лично.
– На трибуну…
– Под охрану ОМОНа!
– А нам в толпе бока намнут или морду набьют.
– Офицеры, профсоюзное собрание окончено. – Голос Ильина изменился, оперативники приумолкли. – В верха поступил сигнал, что на митинге готовится теракт.
Полковник, который лично готовил убийство, демонстрируя отличные актерские данные, беспомощно развел руками, как бы говоря: мол, мы люди маленькие, нам приказывают, мы выполняем.
– Кто чего собирается совершить – покрыто тайной. Наше дело на митинге присутствовать и предотвратить. Ну а если, не дай бог, что случится, так преступника задержать. Площадь, конечно, будет забита ментами, так вы поосторожнее, без эксцессов.
– Господин полковник, разрешите вопрос? – поднялся парнишка, недавно неизвестно кем назначенный в отдел.
– Спрашивай, коли невтерпеж.
– Почему бы нам с ребятами из угро не собраться в субботу утром, не познакомиться да разделить площадь, хотя бы условно?
– Если мы начнем с ментами тесно сотрудничать, то в один прекрасный момент нас с ментами соединят в одно управление да проведут сокращение, переведут в подчинение МВД и уменьшат оклады. – Ильин нашел взгляд Павла Кулагина, скривил губы: – Твой пацан?
– Так точно, господин полковник!
– Так объясни ему, чтобы не задавал дурацких вопросов. Все свободны.
Оставшись один, Ильин долго сидел неподвижно, размышляя о развивающейся операции, был недоволен собой, клял и правых, и виноватых. Многолетняя служба давно избавила его от сентиментальности, но до последнего времени он строго соблюдал правила, в частности, защищал своих подчиненных, если они были верны и выполняли его приказы исправно.