— И до сих пор на номерах штата Миссисипи пишут «Гостеприимный штат», но я тебе вот что скажу: все это южное гостеприимство давно умерло вместе с нашими прадедами…
— Эдди, грузовик за нами хочет тебя обогнать. — Водитель, видимо, совсем извелся и издал протяжный гудок.
— Ну и пусть. И куда это он так торопится со своими дровами?
Пролетающие мимо песчаные холмы и бесконечные сосновые леса разительно отличались от привычного Харриет пейзажа и болезненно напоминали ей, как далеко от дома они заехали. Даже люди в обгонявших их машинах были другие — широколицые, с красной от загара кожей, в одежде фермеров, непохожие на жителей Александрии. Харриет нахмурилась. Что подумает Ида, когда придет на работу, а ее там не будет? Проглотив слезы, Харриет уткнулась лбом в теплое стекло. Может быть, Ида поймет, как сильно она обидела Харриет, может быть, она поймет, что не стоило сразу грозить увольнением, даже если тебе что-то не понравилось… У обочины шоссе старый негр в очках бросал корм рыжим цыплятам, он приветственно поднял руку навстречу их машине, и Харриет почему-то помахала ему в ответ.
Она также волновалась о Хилли. Он-то сам был уверен, что его имени на тележке не могло быть, но что будет, если они все-таки найдут его? При этой мысли ее чуть не стошнило, и она вытерла вспотевшие руки о только что выстиранные шорты.
Харриет очнулась от тревожных мыслей, когда машина, взвизгнув тормозами, резко повернула и запрыгала по ухабам, а ее отбросило на дверь, и она больно ударилась головой о выпирающую железную ручку.
— Извини, дорогая, — весело сказала Эдди, — указатели написаны таким мелким шрифтом, что, того и гляди, проскочишь мимо, не заметив.
Они покатили по гравиевой дороге. Харриет вовремя поймала тюбик губной помады, выкатившийся из сумочки Эдди («Вишня в снегу» было написано на донышке), и сунула его в плетеную сумку.
— Да-с, мэм, мы и правда приехали в графство Джонс, — игриво воскликнула Эдди. Ее профиль, высвеченный солнцем, отчетливо выделялся на фоне окна — резковатый, почти девический. Только покрытые веснушками руки да линия шеи отчасти выдавали ее возраст. В белоснежной блузке и юбке в клетку она была похожа на полную энергии корреспондентку в погоне за «большим» репортажем.
Внезапно лес расступился, и слева показалось большое поле. При виде обшарпанных скамеек, провисшей волейбольной сетки и истоптанной травы вокруг нее сердце Харриет упало. Несколько старших девочек играли в тетербол, изо всех сил лупя битами по мячу, их звонкие хлопки и утробное уханье громко отдавались в утренней тишине. На информационной доске большими буквами от руки было написано: