— Милая, не верь всему, что говорят!
«Милая»? С каких это пор? Волосы Пема в свете фонаря казались совсем желтыми, как у Золушки, и закрывали ему почти все лицо, так что и сам он слегка походил на девушку. Харриет осторожно отодвинулась от окна, увидев, как сестра обходит машину и направляется к парадному крыльцу. В огненном свете задних фар ее голые коленки казались багровыми.
Хлопнула входная дверь. Машина Пема, взревев, исчезла за поворотом, а Алисон медленно поднялась по лестнице и задумчиво вошла в спальню. Не обращая внимания на Харриет, она подошла к зеркалу и долго внимательно изучала свое отражение. Потом вздохнула, села на свою половину кровати и стала аккуратно отряхивать мелкие камешки, приставшие к розовым ступням.
— Где ты была? — спросила Харриет.
Алисон, снимавшая через голову платье, отделалась неопределенным смешком.
— Я видела, как ты уехала в машине Пембертона. Где ты была?
— Не знаю.
— Ты даже не знаешь, куда ездила?
Алисон не слушала ее — продолжая бросать удивленные взгляды на себя в зеркало, она выудила из-под покрывала белые пижамные штаны и надела их.
— Ну хорошо, ты хоть приятно время провела?
Алисон, старательно отводя глаза от сестры, застегнула верх пижамы на все пуговицы и стала расставлять на ночь свои игрушки. Критически их осмотрев, она нырнула под одеяло и со вздохом удовлетворения накрылась им с головой.
— Алисон!
— Что? — послышался приглушенный ответ.
— Ты помнишь, о чем мы с тобой говорили?
— Нет.
— Да, ты помнишь. О том, чтобы записывать сны?
Ответа не последовало, и Харриет энергично потрясла сестру за то место, где, как она предполагала, у нее должно было быть плечо.
— Господи, ну что еще тебе нужно?
— Видишь, я положила лист бумаги рядом с кроватью. Вот, посмотри. Посмотри, я сказала.
Алисон высунула голову из-под одеяла и увидела, что рядом с ней лежит листок бумаги, на котором четким почерком Харриет было выведено:
Сны. Алисон Дюфрен. 12 июня.
— Спасибо, Харриет, — пробормотала Алисон и отвернулась к стене.
Харриет с некоторой жалостью взглянула на неподвижное тело сестры и вытащила из-под кровати свои записи. С недавних пор она решила заносить туда все, что днем вычитала в местных газетах относительно смерти Робина. Оказалось, что она практически ничего не знала об убийстве брата: как было найдено тело, как Эдди пыталась делать мальчику искусственное дыхание, пока не приехала «скорая помощь», как ее мать потеряла сознание и ее пришлось госпитализировать, как местный шериф комментировал провал полицейского расследования («никаких улик не обнаружено», «все усилия тщетны»). Потом она записала все, что рассказал ей Пем. Постепенно в голове у Харриет начала складываться пока еще расплывчатая картинка, а в ее памяти всплывали мелкие, несущественные на первый взгляд детали: Робин умер всего за несколько недель до начала школьных каникул, в тот день шел дождь, а в то лето в окрестности случилось множество мелких краж — это может иметь отношение к делу? Тело Робина лежало в саду, поэтому первый, кто остановился там, привлеченный криками и плачем, был старый доктор Адлер — он как раз возвращался с вечерней службы. А ее отец тогда отдыхал в охотничьем лагере, пришлось пастору садиться в машину и гнать туда, чтобы привезти его домой.