— А-а, Сергей Сергеевич! — приветственно приподнялся управляющий Союзгосцирком, увидя Сагайдачного на пороге кабинета. — Поди, недовольны, что на день ваш выходной посягнули? Исключительно ради пользы дела. Располагайтесь. Скоро начнем!
Управляющий был не один. Тут же находился начальник художественного отдела — бледнолицый, в движениях замедленный. В главк он пришел сравнительно недавно и потому во всех своих суждениях и действиях придерживался сугубой осторожности. Иным был директор постановочной студии — остроглазый, ироничный, непоседливый. И еще Сагайдачный увидел старого своего товарища Николая Морева — в прошлом циркового артиста, теперь же педагога Циркового училища. Морев сидел на диванчике в углу вместе с молодым акробатом Красовским.
— Так вот, — продолжил управляющий, когда, со всеми перездоровавшись, Сагайдачный сел невдалеке от Морева. — Хочу досказать о том, что вынес из последней зарубежной поездки. Страна, в которой побывал, до недавнего времени, как известно, туго шла на культурные контакты с нами. Тем знаменательнее, что изъявила желание видеть у себя артистов советского цирка. Отправился я для переговоров. Поначалу шли они со скрипом, с задержкой: видимо, давали себя знать противоборствующие силы. В один из таких дней господин Дезерт, импресарио, с которым велись переговоры, пригласил меня в свой цирк. Да, да, господин Дезерт не только крупнейший международный импресарио, но и владелец столичного цирка!
— А программа? Какую же программу увидели? — нетерпеливо подал голос директор студии.
— Что и говорить: пышная, пышнейшая! — заверил управляющий. — Вдосталь всего увидел: слонов, верблюдов, танцовщиц в страусовых перьях. Ну и конечно — торговая реклама. Девицы отплясывают, а у каждой между лопаток надпись: коньяк Мартини, сигареты Кент. Очень художественная реклама!
— А номера?
— Номера? — На этот раз губы управляющего сложились в улыбку — не только насмешливую, но и сердитую. — Любовался я одним номером. И, между прочим, номер этот имел успех. Значит, так. Выходит мордастая дюжина клоунов. У каждого ведерко с натуральной краской. Ведерко и кисть малярная. Затем выбегает балерина — юная, нежная, белая, как птичка. Танцевать начинает, а клоуны бац — краску ей под ноги. Обнадеживающее начало? Слушайте дальше! Поскользнулась балерина, упала в цветную липкую лужу. Подняться пробует, скользит, вся измызгалась, а клоуны тут как тут, со всех сторон краской окатывают да еще по спине кистями мокрыми. Вот ведь номер какой. За животы хватается публика. Это ли не потеха?!