– Надо научиться не зависеть от мыслей про смерть, – говорит Грегори, явно стараясь успокоить меня. – Не позволять им пугать тебя, отравлять тебе жизнь. Тогда каждый день будет в радость.
Обдумываю его слова и киваю. Какое-то время молчим, смотрим на могилы.
– Его привезли сюда на самолете? – тихо спрашиваю я.
– Да, в специальном гробу, – глухим голосом отвечает Грегори.
У меня возникает чувство, что он хочет рассказать что-то еще – наверное, подробности Джасперовой гибели или то, как безобразно выглядел труп, – но из жалости ко мне отказывается от этой мысли. Жду мгновение, другое, третье. Грегори молчит.
Объятая благодарностью и желанием показать, как я ему сочувствую, обнимаю его за пояс и прижимаюсь виском к его щеке. Он на миг замирает и глубоко-глубоко вздыхает, будто начинает освобождаться от давнего груза душевной боли.
С изумлением ловлю себя на том, что теперь мне не страшно, даже хочется, чтобы эти минуты тянулись как можно дольше. Мы сейчас настолько близки, что страшно об этом задумываться.
– Пойдем? – предлагает наконец Грегори.
– Угу, – отзываюсь я.
Возвращаемся к машине рука об руку. Представляете, я ни капли не волнуюсь о том, что забыла смазать руки кремом и что кожа, наверное, слегка шершавая. Держать Грегори за руку столь естественно, что незачем ломать голову над разными глупостями.
– Ты еще не устала от трав, дубов и сосен? – спрашивает он, уже сидя за рулем.
Качаю головой.
– Как от этого можно устать?
– Тогда едем снова в лес. Покажу тебе очаровательное местечко.
По прошествии получаса мы уже стоим на высоком поросшем травой холме. Макушки деревьев чуть волнует легкий свежий ветер, вдалеке виднеется наш городок, тут и там белеют одинокие фермы. Я снова настолько полна сил и так остро ощущаю присутствие рядом Грегори, что при воспоминании о погибшем Джаспере делается несколько совестно.
– Бежим вниз? – предлагает Грегори.
Меня эта мысль восторгает и немного страшит. Смотрю вниз, прикидывая, не врежемся ли мы на полной скорости в стволы могучих сосен. И успокаиваюсь. Деревья отделены от холма довольно широкой поляной и густым кустарником. Смотрю на Грегори в некотором смущении.
– А разве можно так?
– Как? – Он с улыбкой поводит бровью.
– После кладбища… бегать и радоваться?
Грегори пожимает мою руку. Теперь мы постоянно за ручку – и шли по лесу, и взбирались на холм.
– Можно. Еще как можно. Если Джаспер нас видит, уверяю тебя, во весь рот улыбнется. И хмурился бы, если бы мы ходили понурые. Он был парень веселый, с юмором.
С готовностью киваю и крепко-крепко сжимаю его руку.