– Пойди умойся.
Он проводил меня в мужской туалет, расположенный на первом этаже мотеля, слева от входа, и, пока я плескал водой в лицо и тер мылом ладони, рассказал, что здесь приключилось. Изложив факты, Мокрушин перешел к собственным выводам:
– Я посмотрел тот номер, где обнаружили мертвую девушку, и скажу тебе: никто туда уже не вернется. Все вещи оставлены для отвода глаз. Среди них нет ни одного предмета, без которого нельзя было бы обойтись. Ни денег, ни документов. Одни грязные носки да рубашки. Ментам, понятно, хочется создать видимость участия в грандиозной операции, вот и придумали эту пустую засаду.
– Значит, ты засаду не одобряешь? – уточнил я.
– Конечно, нет! – энергично ответил Мокрушин. – Искать надо тех, кто девчонку убил. Искать! – повторил он. – А не сидеть на заднице, ожидая у моря погоды!
– Кстати, ты выяснил, за что ее убили?
Мокрушин недовольно поморщился:
– С этим убийством вообще много неясного. Слушай! – он резко повернулся ко мне. – Может, ты чего подскажешь. Пойдем, посмотришь свежим глазом. – И он энергично дернул меня за рукав, я едва успел закрыть кран. Но когда пристроился обсушить руки, Мокрушин снова потянул меня за собой. – Давай быстрее. Время дорого.
Миновав вестибюль со стойкой, где возле дежурного администратора пристроился кто-то из мокрушинских бойцов, мы свернули в узкий темный коридор с выходящими в него дверями гостиничных номеров. Очевидно, днем в коридорах и холлах освещение отключалось, и в коридоре было откровенно темно. Мокрушин остановился перед дверью с номером сто девять и условным стуком постучал в нее. Нам сейчас же открыли, и я увидел на пороге дюжего омоновца в бронежилете и с автоматом на плече. Внутри номера оказалось еще двое крепких парней в омоновской форме и угрюмого вида майор в обычной милицейской.
– Наш сотрудник, – представил им меня Мокрушин, не называя фамилию, потом повернулся ко мне. – Майор Кулагин, – и указал на милицейского майора, после чего сразу потянул меня в ванную комнату. Очевидно, трое омоновцев, по мнению Мокрушина, в представлении не нуждались.
Ванная комната выглядела вполне обычно для дешевых гостиниц. Керамическая раковина с желтым налетом. Над ней маленькое зеркальце. Справа от раковины унитаз, слева – ванна. Мокрушин отдернул занавеску:
– Вот она.
Я обернулся и обомлел. В ванне лежала абсолютно голая девушка с покрывающей половину ее лица кровавой кашей. Тут же, в ванне, валялся полиэтиленовый пакет с окровавленным вафельным полотенцем.
– На голове у убитой был, – пояснил Мокрушин, указав мне на пакет. – Эксперт при осмотре снял.