Подобные женщины не понимали его так, как понимает Мелани. Все, что они хотели от него получить, существовало лишь в сегодняшнем дне. Хорошо провести время с мужчиной, не обремененным никакими обязательствами. То были легкие победы, подумал Уайт. Ради которых не нужно было преодолевать какие бы то ни было препятствия или идти на жертвы. Он мог не опасаться неудачи; не было вообще никакого риска. Так он и прожил свою жизнь — до сегодняшнего дня.
Какого черта он тогда согласился поужинать с Синди? Ему не терпится окончательно разрушить свою жизнь? Он хочет унизиться в собственных глазах и в глазах Мелани? Он ведь сам себе не раз признавался в том, что хочет жить так, как жили Гленн с Мэри до ее гибели, как сейчас живут Синди и Бартли, полные забот о своих новорожденных близняшках… То есть он должен взять на себя ответственность, стать надежным и заслуживающим доверия. Но может ли он стать таким человеком, если это не удалось в тот момент, когда Гленн, его старший брат, нуждался в нем больше всего?
Даррел качнул головой, прогоняя навязчивые мысли. Мелани ясно дала ему понять, что в их отношениях нет места для любви. Ладно, он согласен играть по ее правилам.
Он подобрал с пола скомканное одеяло и аккуратно накрыл им Мелани. Та слегка пошевелилась и неожиданно очнулась.
— Что ты здесь делаешь? — хрипло спросила она, но этот естественный вопрос поднял в нем волну желания.
— Мне показалось, что ты замерзла, — тихо ответил Даррел и приподнял для убедительности край одеяла.
— Надо же, — привстав и обхватив колени руками, удивилась Мелани. — Что ж, спасибо.
— Пожалуйста, — сказал он и, поняв, что долго держать одеяло глупо, опустил его на ее ноги. — Вот.
Ее губы скривилась в улыбке. Даррел заметил, что она с каким-то любопытством смотрит на него и как будто хочет что-то сказать. Он вопросительно взглянул на Мелани.
— Знаешь, мне стало вдруг интересно… — тихо проговорила она.
— Что именно? — прищурился Даррел.
— Как можно спать в том кресле? В нем ведь ужасно неудобно… — Она слегка замялась и опустила глаза. — Если пообещаешь хорошо себя вести, — вкрадчиво добавила она, — то так и быть, ложись рядом.
Итак, перед ним стоит дилемма: жесткое, неудобное кресло или настоящая постель под боком у Мелани.
Даррел колебался не дольше секунды.
— Мелани, ты просто богиня! — с нескрываемой радостью проговорил он, ложась с краю.
Погрозив ему пальцем и сверкнув изумрудными глазами, она предупредила:
— Только без рук. И без губ. Не вздумай даже случайно коснуться меня ногой. Договорились?
— Слушаюсь, мэм, — шутливо отсалютовал ей Уайт. — Буду паинькой. — Он лег на спину и застыл. — Но, имей в виду, это относится к нам обоим. Ты, пожалуйста, тоже сдерживайся и не приставай ко мне.