— Денег нет. Денег нет, проклятых бумажек нет, чтобы найти хорошего бухгалтера, не болеющую уборщицу, отремонтировать ателье.
— Ну, хоть хорошую уборщицу! Это же недорого.
— Не умничай! Мне нужно второй парогенератор купить.
— Я пойду?
— Иди, булочка. В кофе увидела большого жирного кабана с клыками. Он бежал по облакам. К чему это?
— Свинью подложат.
Марина погладила Наташу по рыжим волосам, девушка неловко поцеловала тётину руку, смутилась и выбежала из кабинета. Марина посмотрела вслед племяннице, пожала плечами, а потом бережно, как свадебный торт, украшенный пирамидой из безе, взяла книгу. На глянцевой обложке расположилось лицо Мадонны, снимок не льстивый, со всеми признаками возраста. Марине вспомнилось, как вчера по радио какой-то бойкий молодец назвал Мадонну бабушкой попсы. Марина схватила зеркало и уставилась в него, ей показалось, что красота, шипя и ехидничая, ускользает с лица. Для молоденькой Наташи — дочки её родной сестры Зины, она тётя, а не просто Марина. Раньше шутливая приставка «тётя» её веселила, а теперь настораживала, намекая на что-то неприятное. На виске седой волос, пока что робкий, но с каждым годом… Сделалось страшно от того, что нельзя остановить процесс погребения себя в старость, это как с мужчиной, который разлюбил, — можно сколько угодно виснуть на его рукаве и плакать, но он уже не с тобой, и ты уже брошенная женщина с ищущим взглядом. Она взглянула на свой портрет, висящий над рабочим столом. Вспомнилось, как пятилетняя Наташа хватала её за уши и вертела голову в разные стороны, называя кастрюлькой, как, расположившись на коленях, требовала разобрать и собрать мясорубку, как шариковой ручкой рисовала на её животе диковинные цветы и как настырно спрашивала, кто сильнее: лев или тигр… Сравнение! Если бы человеку отрезали этот вредоносный аппендикс, то Каин не убил бы Авеля… Но Каин убил Авеля, а человек, так и не сделав напрашивающийся вывод, продолжает всю жизнь сравнивать себя с кем-то или чем-то. Марина резко встала и провела рукой по шершавому холсту картины.
— Пыль! Везде пыль! — зло сказала она и вышла из кабинета.
В зале на неё смотрели румяные, налитые молодостью, звонкие лица девушек. Она замерла и, поборов слова боли и брани, зудящие в груди, разлила своё лицо в широкую бессмысленную улыбку и почти прокричала:
— Привет, красавицы!
— Здравствуйте! — заколосились голоса.
Марина поймала восхищённый взгляд Наташи, и тепло растеклось по сердцу. От желания наорать, не отпустить с работы не осталось и следа. Она подошла к столу племянницы — девушка была конструктором и работала над новой моделью платья, придуманного Мариной, — помогла ей приколоть выкройку, потом, оттолкнув Наташу, очертила контур мылом, подмигнула сгрудившимся девицам и быстро, словно танцуя, вырезала кусок материи. Наташа внимательно следила за движениями Марины, в них было столько деловитости и грации. Ей так никогда не научиться!