— А что думает об этом ваша жена, месье? — осведомляется Ханна.
— У него нет жены, — говорит Эммелин. — Пока нет, — уточняет она.
— Стыдно, месье, — дрожащим голосом продолжает Ханна. — Моей сестре всего семнадцать.
Рука Филиппа отдергивается от Эммелин словно мяч на пружинке.
— Семнадцать — самая пора любить, — заявляет Эммелин. — А как только мне стукнет восемнадцать, мы поженимся, да, Филли?
Филипп неловко улыбается, вытирает ладони о брюки и встает.
— Правда? — зазвеневшим голосом переспрашивает Эммелин. — Как мы договорились! Скажи ей!
Ханна кидает сестре на колени платье.
— Да, месье, скажите!
Одна из ламп мигает и гаснет. Филипп пожимает плечами, с нижней губы свисает сигара. — Я… я…
— Хватит, Ханна! — дрожащим голосом требует Эммелин. — Ты все испортишь.
— Я забираю сестру домой, — сообщает Ханна. — И если вы станете мне мешать, я пожалуюсь мужу и вашему кино придет конец. У нас много знакомых и в полиции, и в правительстве. Уверена, их очень заинтересуют фильмы, которые вы здесь снимаете.
Филипп тут же становится на редкость покладистым, даже приносит из ванной оставшиеся вещи и сам упаковывает их в огромный чемодан, хотя и не так аккуратно, как мне хотелось бы. Более того — он доносит чемодан до машины, пока Эммелин рыдает, клянется в любви и просит объяснить Ханне, что скоро они поженятся. В конце концов Филипп, напуганный словами о могущественном муже, глядит на Ханну и произносит:
— Я не знаю, о чем она тут говорит. Какая-то ненормальная. Мне она сказала, что ей двадцать один.
Эммелин плачет всю дорогу горячими, злыми слезами. Боюсь, она мало что слышит из лекции Ханны о чувстве ответственности, девичьей чести и недопустимости подобных побегов.
— Он меня обожает, — только и всхлипывает она в ответ. Из покрасневших глаз снова льются слезы. — Мы хотели пожениться.
Ханна лишь вздыхает.
— Перестань, Эмми. Пожалуйста.
— Мы любим друг друга. Филипп найдет меня и заберет.
— Сомневаюсь.
— Зачем ты туда явилась и все испортила?
— Испортила? — возмущается Ханна. — Да я тебя спасла! Тебе повезло, что мы нашли тебя раньше, чем ты влипла в действительно серьезные неприятности. Пойми, он женат. Он обманул тебя, чтобы снять в своих мерзких фильмах.
Эммелин смотрит на сестру и выпаливает дрожащими губами:
— Тебе просто завидно, что я наконец счастлива! Что у меня роман! Что кто-то любит больше всех меня, а не тебя!
Ханна не отвечает. Мы подъезжаем к дому номер семнадцать, подходит шофер, чтобы отогнать автомобиль в гараж.
Эммелин складывает руки на груди и шмыгает носом.
— Пусть, пусть ты испортила этот фильм — я все равно стану актрисой! Филипп меня подождет. И другие фильмы тоже покажут.