— Никуда я не пойду. Ты меня не заставишь. Ханна хватает сестру и рывком ставит ее на ноги.
— И ты пойдешь, и я заставлю. Мы едем домой.
— Я уже дома, — стряхивая руки Ханны, заявляет Эммелин. — Я актриса. И совсем скоро стану звездой. Филипп говорит — у меня все данные.
— Еще бы ему не говорить, — соглашается Ханна. — Грейс, собери вещи Эммелин, пока я помогу ей одеться.
Ханна распахивает на сестре халат, и мы обе ахаем. Под ним почти прозрачное неглиже. Сквозь черные кружева просвечивают розовые соски.
— Эммелин! — вскрикивает Ханна, а я торопливо ныряю в чемодан. — Что это за фильмы такие?
— Про любовь, — отвечает Эммелин, снова запахивая халат и спокойно докуривая.
Ханна закрывает руками рот и смотрит на меня голубыми глазами. В ее взгляде — ужас, злость, беспокойство. Все хуже, чем мы думали. Мы обе лишились дара речи. Я беру одно из платьев, Ханна передает его Эммелин.
— Одевайся, — говорит она. — Хотя бы оденься.
С лестницы слышится какой-то шум, тяжелые шаги, и внезапно в дверях появляется мужчина: низкорослый, усатый тип — крепкий, смуглый и на редкость самоуверенный. Он похож на раскормленную блестящую ящерицу — на нем бронзовато-золотой жилет, очень подходящий под роскошную обстановку дома. В красных губах зажата сигара.
— Филипп! — радостно восклицает Эммелин, вырываясь из рук Ханны.
— Что случилось? — с сильным французским акцентом спрашивает Филипп. Сигара совсем не мешает ему говорить. — Зачем вы пришли? — собственническим жестом он берет Эммелин за руку.
— Забрать ее домой, — отвечает Ханна.
— А кто вы такая? — Филипп с головы до ног мерит ее взглядом.
— Сестра.
Филиппу явно по душе происходящее. Он садится на кровать, притягивает к себе Эммелин и не сводит с Ханны глаз.
— А к чему такая спешка? Может быть, старшая сестричка присоединится к Бэби на съемках, а?
Ханна судорожно вздыхает, но тут же берет себя в руки.
— Разумеется, нет. Мы уезжаем сию же минуту.
— Я — нет, — откликается Эммелин.
Филипп как-то очень по-французски пожимает плечами.
— Похоже, она никуда не хочет идти.
— Ее никто не спрашивает. Грейс, ты собрала чемодан?
— Почти, мэм.
Только тут Филипп замечает меня.
— Третья сестренка? — Он оценивающе поднимает бровь, я вздрагиваю, будто меня раздевают.
— Да что ты, Филипп! — смеется Эммелин. — Какая еще сестренка? Это просто Грейс — камеристка Ханны.
Мне льстит ошибка Филиппа, тем не менее я радуюсь, когда Эммелин дергает его за рукав и он отворачивается.
— Расскажи ей, — требует Эммелин. — Расскажи ей про нас. — Она улыбается торжествующей семнадцатилетней улыбкой. — Мы сбежали, потому что хотим пожениться.