Бритва была харьковского производства, что меня слегка разочаровало: по линии ЮНЕСКО могли бы подкинуть и что-нибудь более импортное.
Хотя зарубежных электробритв я отроду не видел, а харьковская имелась у отца — еще в те доисторические времена, когда он брился у нас дома, а не где попало.
Но у отца бритва тарахтела, как швейная машинка, а моя фырчала тише стрекозы. Имелся у нее и выдвижной агрегат для подстригания висков, усов и бороды. С помощью этого приспособления в принципе можно, конечно, остричься под нуль, но только в принципе: вся голова будет в бороздах, как после танковой битвы.
Налюбовавшись своей новой собственностью, я положил ее на место, в ящик стола, повернулся к зеркалу — и похолодел.
Из зеркала на меня глядел ирокез.
То есть, это был, конечно, я, но с высоким волосяным гребнем на голове.
Гребень о шести перьях раскрашен был во все цвет¡ радуги и на спине завершался диким хвостом.
Зато с боков волосья были сбриты долыса.
От этого я точно стал похож на гусака декоративной породы.
Да, но простите: я же к себе еще не прикасался!
И даже если в помрачении рассудка я побрил себе голову от висков до пробора, а потом напрочь об этом забыл, то кто мне поднял оставшиеся волосы дыбом?
Кто их раскрасил по формуле "Каждый охотник желает знать, где сидит фазан"?
Я лунатически поднял руку и коснулся своего индейского гребня.
Гребень был самый настоящий, опрысканный лаком для волос, он натянул мне кожу головы так туго, что даже уши поднялись и глаза сделались круглыми.
Вот это финт, подумал я. И что мне теперича делать?
Ясно, что выйти в таком виде на люди человек моего характера не может.
Волей-неволей придется оболваниться наголо.
Я опять достал бритву, включил ее и принялся за работу.
Больно было до слёз.
И тут до меня дошло, что я опять кругом полудурок.
Кто мне сделал эту пакость?
Я сам ее сделал — при помощи, естественно, ноосферы.
Значит, эта задача ей по плечу?
Так пусть она постарается и вернет мне хотя бы первоначальную гриву.
Хотя нет: зачем нам лишняя ступень? Пусть сразу превратит ирокезский гребень в нормальную прическу типа полубокс.
— Брысь! — сказал я ирокезу.
Ирокез нехотя исчез.
И отражение в зеркале послушно исполнило мой новый заказ: я стал похож на курсанта милицейской школы.
Теперь мне было ясно, как Олег добивается шаровой стрижки под нуль, как Софья делает свою трофейную укладку и как панкуется Малинин.
Проще простого.
Для тренировки я сделал себе несколько разных стрижек, под битлов, под Юлия Цезаря, — но ни одна из них не подходила даже для того, чтобы показаться на глаза Черепашке, не говоря уже об остальных одаренышах: ведь сожрут.